Капкан на оборотня
Шрифт:
Тоска, выглядывая из-за двери, стала шепотом спрашивать меня, все ли в порядке. И тут я заметил, что бабушка пошевелила рукой. Я облегченно вздохнул и кивнул в сторону Тоски:
– Порядок, твоя бабушка просто спит.
– А чего ты так долго на нее смотрел?
Мы подошли к бабушкиной кровати поближе. И я только сейчас обнаружил, что на самом деле не все в порядке.
Бабушка спала, дыхание у нее было ровным и спокойным. Но вот лицо... Я пригляделся получше. Лицо оказалось чем-то перемазанным.
Тоска
Возможно, оттого, что мы слишком близко над ней нависли, бабушка начала просыпаться. Мы чуть отодвинулись, но не отошли.
Бабушка открыла глаза, посмотрела в потолок, потом начала медленно подниматься, что-то бормоча себе под нос. Когда она почти спустила ноги на пол, то увидела нас и вздрогнула от неожиданности.
– Что вы здесь делаете? Что-то случилось? – нервно спросила баба Надя.
– Бабушка, почему ты до сих пор спишь? – поинтересовалась Тоска.
– А сколько времени?
– Девятый час уже!
– Ой, как это я? – бабушка поднялась с кровати.
Она кряхтела, охала и вздыхала, как будто совсем не замечая нас. Потом, будто вспомнив о нашем существовании, спросила:
– А почему вы на меня так смотрите?
– Бабушка, а что это такое у тебя на лице? – Тоска шагнула навстречу и сама увидела, что было у бабушки на лице. – Да это же кровь! – вскрикнула она и чуть не разревелась.
Я нарочито громко зевнул.
Бабушка с Тоской посмотрели на меня.
– Вам надо пойти умыться, может быть, вы во время сна как-то поранились, – предположил я. – Или из носа кровь пошла.
– Плохо я себя чувствую, – вздохнула бабушка. – И спала долго, и кровь вправду шла... Старость не радость, внучки...
И баба Надя поспешила к умывальнику. Она долго разглядывала себя в зеркале, потом долго отмывалась. С мылом. Даже, кажется, пемзой лицо потерла.
Мы с Тоской молча переглядывались. В глазах моей компаньонки читался страх. Я тихонько ей сказал:
– Все будет хорошо, не волнуйся. Сейчас все выяснится, я не сомневаюсь.
Только мне стало казаться, что дело постепенно начинает проясняться, как оно еще больше запуталось. Откуда у бабушки на лице появилась кровь?
Баба Надя утерлась полотенцем и включила чайник.
– А что вы все стоите? – спросила она. – Вы чего-то недоговариваете? Что-то случилось?
Баба Надя окончательно проснулась. Она строго и внимательно оглядела нас и спросила:
– Куда это вы с утра пораньше успели сходить? Находите на свою голову неприятностей. Вон какие дела в деревне творятся.
– Мы гуляли, потом слышим – крик. Митрофаныч в собственный капкан попал.
– Доигрался, дурачок, –
А потом совсем неожиданно добавила:
– Надо вас в город обратно увезти. Так мне будет спокойней. Отвечай потом перед вашими родителями.
– Да тут все спокойно... – начал было я.
– Спокойно? – усмехнулась бабушка. – А шишка у тебя на лбу откуда?
Я потрогал лоб – и правда, там оказалась шишка. Я ее раньше тоже не заметил.
– Стукнулся, – соврал я.
– Надо вас отправить, надо. А то шишки какие-то. Смотри, если кто на тебя напал, лучше скажи...
– Да никто на меня не нападал, – заверил я бабушку.
И подумал, что скоро немногочисленным оставшимся старушкам деревни Сорняки станет известно о моей кровавой схватке с вервольфом.
– Ну-ну... – сказала баба Надя. – Смотрите...
Она вышла на улицу и загремела там ведрами.
– Ты что-нибудь понимаешь? – Тоска посмотрела на меня как ни в чем не бывало. – Почему она про кровь ничего не сказала, как будто для нее это обычное дело?
– Может быть, кровь шла у нее на самом деле из носа? – предположил я. – Надо посмотреть наволочку. Если кровь идет из носа, то всегда остаются следы на подушке.
И с сожалением подумал: залечь поспать, видимо, сейчас не удастся. Впрочем, я сам ждал событий. Вот и дождался. Просто обвал какой-то событий.
Тоска подошла к бабушкиной постели, взяла подушку, посмотрела на нее какое-то время, потом уткнулась в нее и заплакала.
Я совершенно не выношу слез. Особенно девчачьих. Хоть на стену от них лезь. Что делать, даже не знаю.
Я подошел к Тоске, усадил ее на кровать и спокойным голосом сказал:
– Тонь, не плачь, пожалуйста. А то я сейчас тоже заплачу. Представляешь, великий и могучий Куропяткин будет сидеть и плакать? – передразнил я интонацию Тоски.
Тоска сквозь слезы фыркнула.
– Феликс, а если моя бабушка – оборотень, что тогда? На подушке крови-то нет, значит, она не из носа текла! Значит, это она там в лесу на тебя напала, а ты ей нос разбил!
– Не знаю, – я с сомнением покачал головой. – Баба Надя на чемпионку по сумо совсем не походит. Чтобы так меня скрутить... Не знаю...
– Она дрова сама колет, – прошептала Тоска. – Колуном. Не смотри, что она такая худенькая. В июне отец приезжал, сахар ей привозил. Так она два мешка взяла под мышки, подняла и потащила в сарайку.
– И что?
– В каждом мешке по пятьдесят килограммов было.
Приятное известие. Старушки – тяжелоборцы. Может, тоже поселиться в Сорняках? Есть здешние яблоки, варить черничное варенье и жить вечно.
– Моя бабушка... оборотень? Или она сошла с ума?
Тоска совсем расплелась. Я бы на ее месте тоже, наверное, расплелся. Хотя... хотя мне было бы интересно.