Капкан на змея
Шрифт:
А раньше вообще бровей не было заметно.
– Ты… вы меня не узнаете? – Георгий слишком поздно понял, что не следовало ничего говорить.
Может, она его тоже узнала, просто не хочет признаваться. Подумаешь – друзья детства, это когда было-то…
– Узнаю, – тихо сказала Альбина, – конечно, узнаю, Гера. Вот так встретились…
От того, что она назвала его именем Гера, которым никто его не называл уже очень давно – только мама в детстве, да ребята во дворе, у Георгия вдруг защипало в глазах. Он отвернулся и поймал внимательный взгляд бармена.
– Кеша, – тут же встрепенулась
– Сюда проходите! – Бармен поманил их за занавеску и привел в маленькую комнатку, где имелся только столик и два простых стула. – Располагайтесь, тут никто не помешает.
– Сколько лет прошло… – пробормотал Георгий, не глядя на Альбину.
– Много, – протянула она, – очень много…
– Как ты? – Он притронулся к ее стакану. – Со встречей…
– Как я? – отпив из стакана, вздохнула она. – Да ты видел… Живу, работаю вот… у этого, с позволения сказать, певца директором. Раньше-то он очень популярный был, но попивал все же частенько. Ну, пока молодой, еще ничего. Проспится, морду наштукатурят ему – и вперед! Но годы-то идут, труднее стало себя в порядок после пьянок приводить. То есть это я его каждый раз в чувство привожу, а это, доложу тебе, занятие не из приятных. Но работа есть работа… Я-то свою работу выполняю, а он… Еще у него проблема – ведутся на него только молоденькие девчонки, фанатки, в общем. Он в молодости-то хорош был…
– Да неужели? – не выдержал Георгий, вспомнив длинные сальные волосы, опухшее лицо и безумные от залитого спиртного глаза ее работодателя.
– Вот, представь себе! – Альбина тут же поправилась. – То есть я-то и раньше понять не могла, что девчонки в нем находят, но они на концертах с ума сходили! А потом, как я ни стараюсь…
– Ты здорово с ним управляешься, – честно сказал Георгий.
– Да что мы все обо мне? – отмахнулась она. – Герка, ты уж прости, но выглядишь ты не очень… У тебя неприятности?
Вот и раньше она могла при встрече окинуть его глазами и сразу сообразить, что с ним что-то не то.
Когда они подрались на школьном дворе с Витькой Белолобовым, и скотина Витька ударил напоследок его по голове портфелем, в который загодя положил полкирпича, у него потемнело в глазах, и земля стала стремительно приближаться. Витька испугался и убежал, а он полежал немного и пришел в себя. Никто его не видел, они с Витькой специально выбрали такой закуток за хозяйственным блоком, куда никто не ходил, кроме завхоза, а он тогда уехал за новыми партами. Что они не поделили? Уж не вспомнить теперь… Но когда он, отлежавшись на холодной земле, пришел в себя и появился на уроке, Алька первая заметила, что у него что-то с глазами. Не обращая внимания на орущую училку, она схватила его и поволокла в медпункт. А там уж определили сотрясение мозга.
Было это… дай бог памяти… классе в третьем, а может, позже. И Алька еще приходила потом к нему под окошко в больницу. А больница была на другом конце города, так что ей приходилось после школы тащиться целый час на трамвае. Он вспомнил маленькую фигурку в смешной красной шапке с помпоном. И косички торчат двумя запятыми.
– Да я вот… – пробормотал он, – тоже живу, работаю… В строительной
Он поймал ее взгляд и понял, что она хочет спросить, есть ли у него семья. Но не спросит. Про это не спросит.
– Ты замужем? – Он поискал глазами кольцо на руке.
Его не было. Вообще никаких колец не было – ни простых, ни с камнем. В ушах блестели сережки простенькие, и больше никаких украшений.
– Была… – Альбина отвернулась. – Была замужем. Да только при моей работе трудно с семьей… А ты женат, конечно…
– Да-да… – Внезапно у него так сильно задрожали руки, что виски в стакане едва не пролилось на стол.
– Ну-ну. – Альбина усмехнулась и осторожно взяла стакан у него из рук. – Вы поругались, оттого и сидишь здесь в одиночестве, завиваешь свое горе веревочкой?
– Все не так. – Он закрыл лицо руками.
– Совсем ушла? – продолжала Альбина. – Ну, она вернется. Такими мужиками, как ты, не бросаются.
– Не болтай глупости! – Он посмотрел сердито. – Что ты как соседка на лавочке…
– Давай рассказывай! – Она нисколько не обиделась.
– Ты не поможешь. Никто мне не поможет.
– Помогу! – твердо сказала она, и он вдруг уверился, что и правда Алька поможет. Ведь она всегда ему помогала.
Георгий отставил пустой стакан и рассказал своей старой подружке детства все в подробностях.
Лола подошла к окну. Окна их с Леней большой четырехкомнатной квартиры выходили во двор. Это было правильно – так гораздо тише, меньше пыли, двор у них был уютный и чистый. Но сегодня вид мокрых кустов сирени и облезлых качелей-каруселей Лолу ничуть не порадовал. Когда шел дождь – унылый, долгий, выматывающий душу – настроение у Лолы падало до абсолютного нуля, она чувствовала себя одинокой и никому не нужной.
Лола родилась в большом и шумном южном городе у теплого Черного моря и унылую петербургскую погоду терпеть не могла. Не могла к ней привыкнуть и смириться, как смирилось большинство жителей нашего города.
– Только подумать – на дворе июнь месяц! – вздохнула Лола. – Лето называется…
Лоле было невыносимо скучно, но она не дошла еще до того, чтобы разговаривать сама с собой. В данном случае она обращалась к крошечному песику древней мексиканской породы чихуахуа, который валялся на кровати, прямо на итальянском шелковом покрывале цвета слегка увядшего шиповника.
Острым взглядом Лола отметила, что покрывало уже все в затяжках, да к тому же покрыто какими-то подозрительными разводами. Отдать в чистку? Да нет, надо менять… Но тогда придется заодно менять уж и занавески. И обои у нее в розоватых тонах, и туалетный столик розового испанского дерева.
Обновить полностью спальню? Но мастера нанесут грязи в прихожую и обязательно что-нибудь разобьют и сломают. И дело непременно кончится ремонтом квартиры.
Влезть в долгий, изматывающий, непрекращающийся ремонт? Нет, на такое у нее нет сил, это же форменная Голгофа!
– Дорогой, пожалуйста, поговори со мной, мне плохо! – воззвала Лола к собачке.
Песик на ее просьбу никак не отреагировал. Тогда Лола схватила его на руки и порывисто прижала к сердцу.
– Пуишечка, детка, только ты меня понимаешь!