Капкан
Шрифт:
Бросив свою «десятку» у обочины, женщина стала спускаться к реке, и Андрей, глядя на узкую цепочку следов, снова загрустил, хотя стихи писать не хотелось. Нравилось просто наблюдать за тем, как почти посторонняя женщина подошла к воде и склонилась над полыньёй с того края, где волна омывает камни. «А всё-таки у Левашовых в семье не всё так гладко, как бы это хотела представить Кира», – подумал Ветлицкий и, видя, что его спутница машет рукой, тоже стал спускаться к реке.
Остановился он почти рядом с присевшей на корточки любительницей зимних прогулок, и Кира, чувствуя на себе пристальный взгляд, резко выпрямилась. Лицо её зарумянилось, тёмно-каштановая
Машина мягко подрулила к неказистому деревянному строению, в котором жил Андрей. Ему было неловко за такое жилище, но не просить же Киру остановиться за два квартала, а посему Ветлицкий решил: будь что будет. Там, у речки, они долго стояли на ветерке и за время, которое затратили на дорогу, не успели согреться.
– Я хочу посмотреть, как ты живёшь, – напросилась в гости Кира, и случайный пассажир истолковал такое желание как простой каприз.
«Всё правильно, – подумал он, – молодой и красивой бабе обрыдли изысканные презентации, деловые встречи и светские рауты, хотя всё это в нашем городе – не более чем провинциальная пародия на шикарную жизнь».
В квартире, не топленной с вечера, было прохладно настолько, что Андрей, заметив, как гостья подула на свои пальчики, бросился разжигать печурку, в комнате запахло дымком.
– Словно в лесу, у костра, – пробормотала Кира. – Да ты не спеши, позволь, я тебе помогу.
– Разве у тебя получится?
– И не только печь могу растопить, но и замесить тесто, подоить корову. В детстве мы жили в селе, и мама приучала меня к самостоятельности. Жаль, её наука почти не сгодилась.
– А знаешь, – не стал лукавить Андрей, – мы, наоборот, расстались с женой потому, что она как раз мечтала о благах цивилизации, я же смог предложить лишь такую хибару. – Пламя вовсю уже гудело в печи, и его отсветы плясали на стенах кухни, отчего-то Ветлицкому захотелось высказаться. – Даже такая ценность, как книги, – теперь не в пользу. Библиотеку собирали родители, полагая, что всё в мире преходяще и только разум вечен. Другие подсуетились отпрыскам с благоустроенным жильём, покупали машины, а мой чудак-отец унижался перед теми, кто имел доступ к книжной торговле.
Гостья не сводила глаз с распалившегося Андрея, а тот внезапно смолк, сообразив, что родителей давно нет в живых, а книжные стеллажи выполняют полезную роль, скрадывая изъяны стен, превращая простую комнату в сносное жильё. Он уже было направился в залу, когда Левашова лёгким движением руки придержала хозяина:
– Знаешь, я всё понимаю, но не стоит опережать события.
На прощанье она сама поцеловала Андрея и уже от машины крикнула: «Свидимся», – впрочем, Ветлицкий так и не понял, был ли это вопрос или многообещающее заверение.
Руководительницу Союза писателей Ветлицкий встретил неподалёку от её организации. Несмотря на прохладное время года, она была одета в лёгкое пальтецо, на голове – беретик, который так шёл ей, женщине с замашками европейской девочки-подростка.
– Андрей, привет! – на манер стопроцентной подружки поприветствовала Мирра Ветлицкого. Она умела снизойти до любого, не теряя при этом собственного достоинства. – Бегу из Союза, там объявился подвыпивший Фомичёв и, сам понимаешь, от него в таком случае не отвяжешься. Проводи-ка меня, заодно поболтаем о житье-бытье.
Андрей сначала не понял, о чём его спрашивает Мирра, а она уже была в курсе того, что Сапрыкин обещал подкинуть денег на книгу:
– Кто такой этот ваш Сапрыкин?
– Из бывших комсомольских работников, друг Старцева. Вы, Мирра Нестеровна…
– Слушай, Ветлицкий, у нас с тобой разницы по годам – кот наплакал, а ты мне всё: «Мирра Нестеровна», – ещё бы тётей назвал, племянничек.
Вежливый педагог попытался было оправдаться, но председательница Союза его опять перебила:
– Хочешь казаться святее папы римского? Ладно, насиловать не стану, сам пообтешишься, а на обещания комсомольского функционера, пусть и бывшего, не очень-то надейся. Мы журнал организуем: «Стержень» – название не фонтан, однако спонсоры так пожелали, там редактор, ты её не знаешь, умница со столичным образованием, за бумагой к одному такому «Сапрыкину» ходила, а он в один день разорился, так что при случае не расслабляйся.
– Да я и так не очень.
– Вот и правильно. Давай на лавочке посидим, я сигаретку выкурю, а ты почему не куришь? Богеме положено.
– Какая с меня богема – сельский учитель, побирушка…
– Брось, Ветлицкий, комплексовать. Опыт в таком деле – штука наживная, могу поделиться, если о подаяниях заговорили.
Безденежный молодой человек с грустью посмотрел на засиневшее небо, и хотя ему нравился этот ни к чему не обязывающий трёп с красивой женщиной, Андрей боялся пропустить последний автобус, а у председательницы машины не было, только Мирру, кажется меньше всего беспокоил распорядок автобусного движения, ей искренне хотелось помочь товарищу по перу, заодно и в жилетку поплакаться.
– Запомни: спонсоры – люди рациональные, прагматики до мозга костей. Им чихать на твои сантименты, и поэтому лучше сразу ставить их перед фактом, что кроме базисных мощностей есть ещё и надстройка, в данном случае – литература. Мастодонты, конечно же, ни черта не читают и вполне уверены, что книг на белом свете и без их помощи напечатано предостаточно.
Слушая такие откровения, Ветлицкий загрустил: если даже у Мирры трудности с вышибанием денег у подобного рода публики, то куда ему, только имеющему желание поплавать в прибрежных водах рыночных отношений, без имени и поддержки, однако добровольная консультантка вошла во вкус:
– Несу я такому всяческую ахинею, а сама исподволь внушаю, что полученные доходы нужно тратить не только на личные прихоти, но и делиться с нашим братом-писателем. Не подумай, что всё так просто, случается – в ресторан приглашают, полагая, что за свои деньги нужно расплачиваться, и не только изданной литературой. Тебе в данном случае проще, всё же мужчина.
– Мирра Нестеровна… – Андрей вспомнил недавнюю установку насчёт разведения антимоний и смешался. – Мирра… – почему-то напирая на эти два «рр», – я и сам на Сапрыкина не очень надеюсь, только не сидеть сложа руки.
– Ну, правильно, рукопись собери и Германа настрой хорошенько, если ему этот «Савва Морозов» пообещал. Да, вот ещё что, ты в будущий журнал небольшую подборочку сделай. Хотя власть меняется, Комов деньги допрежь обещал, а то и новая гвардия не откажет.
Внимая Мирриным наставлениям и краем глаза наблюдая за дюжиной нахальных ворон, которые расселись неподалёку на голых ветках тополиной аллеи, безлошадный поэт подумал, что до последнего рейсового автобуса осталось минут тридцать, не более, но его собеседница внезапно поднялась со скамейки: