Капли дождя

Эндрюс Кэтрин

— Он ночует у тёти Эллы.

Она вздыхает, и облегчение проносится по её телу.

— Ну что, мой любимый старший сын, как насчёт того, чтобы отвезти эту юную леди домой и немного отдохнуть? Пришли Бо сюда, а с вами я увижусь завтра.

— Хорошо, мам. Люблю тебя. — Дрю наклоняется и нежно обнимает её ещё раз.

— И я люблю вас обоих.

Мои глаза снова наполняются слезами, и я улыбаюсь ей. Наши взгляды встречаются, и она без моих слов знает, как много это значит для меня.

Рука об руку мы с Дрю выходим в приёмную. Бо упирается

локтями в колени, а голова покоится на руках. Его ноги подрагивают. От него исходит беспокойство. Он дёргается, когда слышит, как открываются раздвижные двери, и подрывается со своего кресла, когда видит нас. Я резко вдыхаю, когда вижу повреждения на его лице и разорванную одежду. Дрю крепче сжимает мою руку. Это его способ сказать мне, что не надораздувать из мухи слона.

— Она в порядке? — Его взгляд скользит от меня к Дрю в поисках ответов.

— Да. Есть небольшие повреждения, но, честно говоря, мне кажется, она выглядит счастливее, чем я когда-либо видел за долгое время. — Бо делает глубокий вдох и проводит руками по волосам.

— Чувак. Мне кажется, я ждал несколько часов, чтобы услышать это.

— Ты о чём? Я же написала тебе, как только приехала сюда, — говорю ему.

— Знаю, но часть меня думала, что ты, возможно, опустила некоторые детали, потому что не хотела, чтобы я волновался, и в результате я стал беспокоиться ещё больше...

— Бо, остановись! — говорит Дрю. — Ты в любом случае прав. Отправляйся к ней и убедись сам.

— Да, точно. Я, вероятно, проведу остаток ночи здесь.

— Я буду у Элли.

— Хорошо, тогда увидимся завтра.

Они тянутся друг к другу, ударяются кулаками и обнимаются, как могут только два брата. Им повезло друг с другом.

Дрю и я выходим из отделения скорой помощи. Он продолжает держать меня за руку, и мне нравится, что он не хочет отпускать меня.

Находясь с Дрю, я всегда чувствовала за ним преимущество, потому что ему никто и ничто не было нужно. Я знала, что нравлюсь ему и что он хотел проводить со мной время, но по большей части я чувствовала, что наши отношения были односторонними. Я нуждалась в нём гораздо больше, чем он нуждался во мне. Но, возможно, это не так. Возможно, он нуждается во мне так же сильно. Он проделал большую работу, чтобы скрыть это.

Дрю

По дороге домой из больницы мы мало о чём говорим. Я не знаю, что ей сказать, но не могу отпустить её руку. За последние восемь часов мои эмоции переходили от одной крайности к другой. Я был так зол на всё. Я злился на маму за то, что она позволила продолжаться этому так долго. Я злился на Бо, потому что он не остановил отца, пока тот причинял ей боль. Я злился на себя за ту жизнь, которой мне пришлось жить. Это просто не справедливо. Я злился на всех и вся.

Затем, когда гнев рассеялся, меня окутало сокрушительное чувство грусти и вины. Больше всего меня мучает и преследует чувство

вины. Так было всегда, я живу с этим каждый день. Случившееся сегодня моя вина. Если бы я просто следовал его плану, то ничего бы этого не произошло. Дело в том, что я не готов отказаться от Элли, и из-за этого пострадали они. Если бы я только ушёл от неё несколько месяцев назад, как должен был. Но это всё равно, что отказаться от воздуха. Вам нужен воздух, чтобы дышать, а мне нужна она.

Элли подъезжает к дому и паркует машину.

— В какой дом хочешь пойти?

— Твой. Но сначала мне нужно захватить кое-какую одежду. Пойдёшь со мной? — Я не собираюсь возвращаться в этот дом. У меня столько ужасных воспоминаний, что я просто хочу переехать к Элли. Вероятно, она позволит мне, если я спрошу её об этом.

Когда мы входим в кухонную дверь, я не могу не сжать её руку сильнее. Разрушенная кухня, беспорядок и кровь, возвращают меня назад к началу дня, и я замираю.

В какой-то момент я отключаюсь, и Элли тянет меня и зовёт по имени, стараясь вернуть обратно. Я не понимаю, что меня всего трясёт, пока не смотрю на неё и не вижу, что она держит обе мои руки.

— Давай, Дрю, давай быстро, хорошо? Хочешь, я схожу за одеждой, и мы встретимся снаружи?

— Нет, я не хочу, чтобы ты была в этом доме одна. Но спасибо за предложение. — Я тяну её за собой вверх по лестнице в свою комнату.

— Странное ощущение. Я никогда не была в твоей комнате до этого. — Она смотрит из окна на свой дом, в то время как я наблюдаю за ней.

— Знаю. Но я никогда не хотел, чтобы ты была частью этой жизни. Прости.

— Не надо. Теперь я гораздо лучше понимаю это.

Моя комната выглядит как комната типичного парня. Я поддерживаю её в чистоте, и здесь полно плавательных принадлежностей. Я вижу, как она сканирует взглядом стены. У меня так много наград и рамок с грамотами, что ей понадобится несколько часов, чтобы прочитать их все. В углу у меня стоит доска для сёрфинга. Она пробегает по ней пальцами. На столе стоит большая керамическая банка, такая же, как у неё, наполненная ракушками и осколками морского стекла. Она берёт её и улыбается. Она знает, что это с нашего первого свидания, и посылает мне взгляд, который говорит, что эта баночка определённо отправится с нами.

— Тренер Блэк упомянул судье Томасу, что каким-то образом отец узнал о содержимом письма. Оно было в моём школьном шкафчике, поэтому, чтобы попытаться выудить правдивую историю о том, как дорогой папаша узнал эту информацию, он добавил ещё одно обвинение в его список преступлений. Федеральный закон гласит, что любая почта, которая была вскрыта, украдена или уничтожена, расценивается как препятствие правосудию и подлежит наказанию. Он сразу же начал давать заднюю и запел, как птица, бросая под расстрел Кэссиди. Видимо, она подслушала нас в коридоре. Она, должно быть, стояла позади меня, и после того, как мы ушли, взломала мой шкафчик и забрала все письма для моего отца.