Капля чужой вины
Шрифт:
– М-да! – Шаргунов вновь постучал пальцами по столу, подумал и сделал вывод: – Мы ходим впотьмах! Лаптев видит одну картину, мы – другую. Надо свести половинки в целое. Дополним твой рассказ небольшой деталью: у Горбаша на спине и ягодицах обнаружены ссадины и царапины. Обрисуй картину преступления в новом свете. Сможешь?
– Вы думаете, что его убили? Понял – не то спросил. Если у Горбаша были ссадины, то я думаю, было так. Двое мужчин с наступлением темноты принесли в теплоузел козлы. Потом они взяли Горбаша под руки и повели вдоль булочного цеха. Часть пути он шел сам, часть – они его волокли.
– У главного инженера были на заводе враги?
– Его никто не любил. Но чтобы убить? Я не представляю, кто бы мог это сделать.
– Представь, что главный инженер – это ты. Что бы ты мог украсть с завода? Про булку хлеба или мешок муки не рассказывай, за это не убивают.
– Ничего! Рядом с нами стоит винзавод. Если выпустить тысячу бутылок неучтенного вина, то их можно продать в сельской местности, а у нас что можно выпустить из неучтенного сырья? Хлеб? Куда его потом девать?
– С вином идея интересная, – похвалил Вьюгин. – Для тысячи бутылок портвейн или плодово-ягодное вино ты найдешь, а где пустые бутылки достанешь? Свой пункт приема стеклотары откроешь?
– Давайте я немного повеселю вас! – предложил Шаргунов. – Когда я был заместителем по оперативной работе, послали меня на курсы повышения квалификации. Скукотища! Криминалистика, оперативно-разыскная деятельность, право, процесс – все сидят, зевают, носами клюют. Начинается лекция по судебной бухгалтерии. Преподаватель рассказывает новые методы хищения в строительстве и на производстве. Вы бы видели, какое оживление наступило! Сна – как не бывало! Все стали конспектировать, что и где можно украсть так, чтобы никто не заметил.
– Ну что, перейдем к делу? – спросил Вьюгин.
– Андрей, тебя, как проверенного товарища, мы решили привлечь к очень необычному делу. Горбаша убили, но в заключении судебно-медицинской экспертизы будет сказано, что он покончил жизнь самоубийством. У нас есть прямые доказательства его насильственной смерти, но в конце года я не хочу показатели портить. В то же время мы не можем оставлять убийц безнаказанными. Мы с Сергеем Сергеевичем посоветовались и решили пойти нестандартным путем. Я подпишу материал по самоубийству, а ты займешься розыском преступников. К убийству Горбаша наверняка причастны работники хлебокомбината. Ты живешь на территории завода, всех знаешь, детские кроватки чинишь, так что тебе и карты в руки! Будешь нашим секретным агентом.
– Будешь расследовать это убийство без отрыва от производства, – вставил важное уточнение Вьюгин. – Производство – это твоя основная работа, а раскрытие Горбаша – общественное поручение, что-то вроде задания сделать стенгазету к седьмому ноября. Справишься?
От оказанного доверия адреналин в крови подпрыгнул до максимального уровня, сердце заколотило в грудь, словно
– Приложу все усилия, – заверил я, ничего конкретно не обещая.
– Завтра поедешь в морг, встретишься с экспертом Иваном Романовым. Он введет тебя в курс дела, расскажет о возникших подозрениях. Потом позвони по этому телефону и договорись о встрече с доцентом Павлом Романовым, отцом эксперта. Они оба будут предупреждены о твоем визите.
– Андрей! – перебил Шаргунова мой начальник. – То, что тебе расскажет Романов-старший, не должен узнать никто ни при каких обстоятельствах. Иначе мы все будем иметь бледный вид.
– Погоди, не запугивай парня раньше времени! – остановил Вьюгина Шаргунов. – Там все еще вилами на воде писано. Получим подтверждение, тогда и думать будем, как из этой истории выпутаться. Андрей, ты про морг все понял? Выспишься, поешь – и за работу! О ходе следствия будешь докладывать или Сергею Сергеевичу, или Клементьеву. Если понадобится моя помощь, звони в любое время.
– Ну все, иди! – велел Вьюгин и пересел за приставной столик допивать коньяк.
Мне к застолью присоединиться не предложили.
Глава 8
Вернувшись в кабинет, я посмотрел на время – восемь вечера! Я пробыл у Вьюгина почти два часа. Все мои планы на субботу полетели псу под хвост. Но это еще полдела. Завтра будет хуже во всех отношениях. Еще в начале недели я договорился с Ларисой о встрече в воскресенье. Кто бы знал, что Вьюгин отправит меня в морг именно в воскресенье! Черт возьми, что за жизнь! Вместо прогулки с хорошенькой девушкой придется посетить патологоанатомическое отделение судебно-медицинской экспертизы, не самое веселое место в городе.
Лариса Калмыкова была той самой худенькой блондинкой, которая с восхищением смотрела на меня во время инцидента с Крюковым. Ей было двадцать лет, проживала она с матерью в другом конце города. Об отце я ничего не слышал. Подозреваю, что мамаша Ларисы нагуляла дочь в студенческие времена.
Окончив кондитерское училище, Лариса второй год работала на хлебокомбинате, в цехе по производству пряников. Руководство завода ее не ценило, перебрасывало с места на место: с сувенирных пряников – на ванильные, с начинки пряников – на разделку коржей. По специальности ей работать не довелось, так как в кондитерском цехе, где изготавливались торты, коллектив был устоявшийся и в пополнении не нуждался.
Лариса была вызывающе крашеной блондинкой с волосами светло-желтого цвета до плеч. Моя мать искренне считала, что только развратницы красят волосы в такой цвет. Увидев Ларису в первый раз, она чуть в обморок не упала. Для нее это был шок: «В городе тысячи хорошеньких девушек, а сын связался с самой настоящей проституткой, падшей женщиной». Реакция родителей меня позабавила, но не более. Мне было безразлично, что мать и отец думают о девушке, с которой у меня развивались интересные отношения, но кое-какие выводы я все же сделал и с Ларисой к родителям в гости больше не заходил.