Каппа
Шрифт:
– Отто. В четвертом кубрике лежал ящик, который мы еще не выгрузили. Оставьте там три слитка, напихайте побольше ракушек с пляжа и отдайте этот ящик Пабло. Не сейчас, а где-то через полчаса. Скажешь, что мы нашли часть груза, пусть утихнет чуть-чуть. А то из-за этих истерик я вынужден больше времени тратить на бесполезные встречи вместо ремонта...
Дождавшись, когда в трубе уровень звука понизится, командир подводной лодки обронил:
– Я буду готов обсудить детали завтра в обед, когда мои ребята закончат латать пробитый борт. Пока же можешь провести инвентаризацию
Опустив заслонку, Ганс не стал слушать ответ и прошел в середину комнаты, вырубленной в скальных породах. Висящие под потолком лампы желтоватым светом освещали широкий крепкий стол, на котором была расстелена детальная карта Вардена: со всеми островами, кусками искореженного древним ударом материка и отметками глубин, где информацию удалось собрать и проверить. Дремавшая в кресле рядом пожилая женщина в коричневой рубашке приоткрыла усталые глаза и поинтересовалась:
– Не резко ты с ним? Все же это последний наш нормальный контакт с аргентинскими контрабандистами.
– Перетопчется, Марта. Слишком часто он стал вспоминать, кто дал деньги на первых порах. И смеет забывать, что большую часть из потраченного мы уже вернули поднятым золотом.
Достав из тонкой картонной коробки длинную сигарету, женщина прикурила и выпустила вверх серое колечко:
– Я бы на его место тоже волновалась. Занять у синдикатов легко, отдавать трудно... Ладно, что у нас в планах?
Ганс замер над картой и задумчиво ткнул остро отточенным карандашом в одну из многочисленных отметок:
– Мы проверили уже три места. Осталось еще два. К сожалению, больше из бумаг не выжать, ты сама смотрела первоисточники и колдовала над переводами. То, что мы нашли одну из купеческих лоханок с мелочью – это счастье. Можем пока водить визгливого придурка за нос. И хватает на ремонт с прочими расходами. Но вот основной груз все еще в воде.
Заметив, как племянник недовольно косится на поднимающийся к потолку дым, женщина поднялась, аккуратно притушила сигарету и уточнила:
– Может, стоило все же перебросить сюда что-то лучше, чем несколько ящиков с боеприпасами? Я каждый раз боюсь, что вы не вернетесь из похода на этой лоханке.
Отложив карандаш, сын беглого эсэсовца лишь скрипнул зубами:
– Перебросить что? Дизельную подлодку и танкер с топливом? Или контейнеровоз, забитый наемниками с танками в придачу? Я молчу, что у нас банально не хватило бы денег на такое. Хорошо еще, что сумели собрать снаряжение и чуть электроники, которая частично сдохла при переброске. А установку ты видела сама. Эта местная самодеятельность меня бесит и пугает одновременно. Надо же было придумать помесь паровоза и коллайдера, которая половину посылок при отправке превращает сейчас в фарш. Плевать на золото, эти абстрактные скульптуры потом можно переплавить. Но людей и грузы жалко. И я не привык так терять экипаж...
– Тогда что будем делать?
– Плавать на местном железе, латать его с нашими специалистами. И искать, где в самом деле затопили эскадру с королевской
Мужчина оперся сжатыми кулаками на стол и мрачно уставился в слабо освещенный угол:
– Черт бы побрал этого Тао. Мало того, что он наложил лапу на последний нормально работающий канал, так попытался кинуть и нас, и других компаньонов.
– Тебя предупреждали, что он связан с триадами.
– А я до сих пор считаюсь наследником бежавшего гауптмана, и что? Благо, что среди осевших в Аргентине дальних и близких родственников можно навербовать крепких парней. И благо, что эти почитатели фюрера до сих пор считают, будто я ищу золото на дело Рейха и партии... Идиоты...
Вздрогнув, Марта обернулась к прикрытой двери и зашипела, словно рассерженная кошка:
– А проорать это для всех и каждого не хочешь?! Нам еще только бунта среди экипажа не хватает.
– Они не взбунтуются. Потому что мамы и папы промыли моим мальчикам мозги как следует... Ладно, давай закругляться. Мне еще к механикам надо перед сном заглянуть.
Достав очередную сигарету тетя бунтаря все же попыталась вернуть разговор к интересующей ее теме:
– Одно не пойму – зачем ты грохнул Тао? Кто мешал тебе дождаться, когда он придет на базу и там уже с ним разобраться?
– Потому что на берегу у нас вместо нормальной агентуры – идиоты! – рассердился Ганс. – И эти болваны доложили, что Тао поднимает со дна камни для лягушек. И за эти камни лягушки прочешут все не исследованные дыры и найдут нашу цель для китайцев. Без нас!.. После чего триады выгребут золото и на работающей установке удерут домой, оставив нас у разбитого корыта... Ну и вдобавок вторая лоханка слишком походила на друзей Тао. С той дистанции мне показалось, что к нему пришло подкрепление. Штурмовать потом чужую базу, на которой будет два корабля, битком набитые местными головорезами – плохая идея. Когда я увидел, что у них началась перестрелка, торпеда уже пошла.
– Плохо... В итоге захватить Тао и чужую установку мы не смогли. Камни для лягушек так же на дне обнаружить не удалось. И нас поджимают сроки, из-за чего Пабло мочится кипятком каждую минуту. И это не считая того, что профессор обещает нам лишь два-три стабильных заброса в ближайшее время. После чего мы или сгнием здесь, или нас перемелет при транспортировке.
Подойдя к двери, Ганс положил руку на бронзовую ручку и ответил, разглядывая очередное серое колечко, полетевшее к потолку:
– Все так. А еще у нас поврежденная лодка, которую мы залатаем лишь через месяц. И одну из поставок надо отдать нашим аргентинским компаньонам, чтобы эти крошки золота переслали домой и чуть притушили бурлящие страсти. Но зато есть и плюс во всем происходящем.
– И какой же, мой дорогой племянник?
– У нас осталось всего две точки. Пятьдесят на пятьдесят. И мы вполне управимся с этим за месяц. И тогда мы с радостью уберемся обратно вместе с заработанным. А толстяка с бритыми болванчиками оставим здесь, среди папуасов. Пусть учат их махать руками и кричать “Зиг Хайль!”