Каприз
Шрифт:
Сашенька вздохнула, все-таки есть несправедливость в том, что она стала настолько зависима от этого человека. Она медленно, без особого интереса, начала одеваться. Такое ощущение, что когда Дмитрий уезжает, она живет только наполовину – чувства притупляются и, наверное, ничто не может взволновать…
Впрочем, это не совсем так – есть человек, мысль о котором заставляет ее сердце биться сильнее даже сейчас. Луиза! Сашенька даже застонала. Луиза не была исключением в этом доме и с отъездом молодого хозяина, ее настроение тоже портилось. Интересно, а если сегодня попробовать просто соглашаться
А собственно говоря, почему она должна обязательно общаться с поварихой? Дмитрий же рассказывал, как госпожа графиня пряталась от нее. Почему бы не сделать так же, хотя бы сегодня? А уж составить меню на день опытная повариха вполне в состоянии самостоятельно! Сашенька зашевелилась быстрее – теперь у нее появилась цель – привести себя в порядок и ускользнуть в сад, избежав встречи с грозной Луизой.
В саду было по утреннему прохладно. Девушка не торопясь шла по дорожке, время от времени касаясь мокрых от росы листьев на кустах. Сколько они с тетушкой Магдаленой здесь живут? Приехали в начале мая, а сейчас уже сентябрь, значит около четырех месяцев. Странно, но вся жизнь в Польше кажется теперь такой далекой, как будто прошло не четыре месяца, а четыре года…
Сашенька присела перед цветами, окаймлявшими дорожку. На высоких толстых стеблях венчик ядовито-оранжевых лепестков – жестких и плотных; выпуклая, похожая на пудинг, середка, густо покрытая тычинками малинового цвета.
«Нелепый цветок, – она тронула пальцем середку, цветок закачался. – Такой же нелепый, как моя любовь к Дмитрию… Боже, зачем мне это надо, почему я не могу внушить себе, что он – всего лишь хозяин, любезно предоставивший мне кров, приятный человек и не больше…
Конечно, он относится ко мне прекрасно, он чувствует даже какую-то ответственность за меня, словно я его младшая сестра. Собственно, он чувствует такую же ответственность за каждого обитателя этого дома, и за Антона, и за Наталью, да за любого мальчишку на конюшне. Но мне то разве от этого легче?
А главное, когда-нибудь Дмитрий все равно женится, пусть не на Лидии, но какая разница! Мое сердце в любом случае будет разбито… Может действительно всерьез подумать о замужестве? Не таким это оказалось сложным делом, найти мужчину, готового жениться.
Например Николай Горшенин. Надо только дать понять, что его ухаживания будут приняты благосклонно и можно заказывать свадебное платье. И еще есть несколько человек, которые пока держатся на расстоянии, но опять таки, все зависит от нее…
Может вообще постановка вопроса – сначала разлюбить Дмитрия, а потом подумать об устройстве своей судьбы – неправильна? А что если сначала выйти замуж, а потом уже приложить все силы забыть его… Но если это никогда не получиться? Тогда несчастны будут оба – и я, и тот, кто станет моим мужем. Попробовать уехать – но, боже, как это невозможно, оставить этот дом, этих людей!»
Сашенька вздохнула, выпрямилась и пошла дальше, на ходу вытирая испачканные пыльцой пальцы. Вокруг постепенно начиналось движение – в дальнем конце сада защелкали ножницы, садовник подправлял живую изгородь; от конюшен доносился говор конюхов; к черному ходу подъехала повозка и слуги потащили на кухню огромные
Шуршание гравия, кто-то идет следом, догоняя ее. Сашенька оглянулась, думая, что Луиза все же отказалась решать вопросы сама и послала Анисью на поиски. Но это была не служанка. Широкими шагами, помахивая прутиком и ослепительно улыбаясь, к ней приближался мсье Роман Ларин, «Ларин-кто-его-не-знает», как просветила ее графиня вчера вечером.
Вот уж кого Сашенька никак не ожидала увидеть ранним утром на дорожках сада!
– Здравствуйте, мадмуазель Александра! Могу ли я сказать вам, что вы так же очаровательны, как это утро?
– Благодарю вас, господин Ларин, извините мое удивление. Я никак не ожидала встретить вас здесь и сейчас…
– О, мадмуазель, я надеюсь это не намек, что я не к месту и не ко времени? – Ларин молитвенно сложил руки и скорчил забавную гримасу, умоляюще глядя на Сашеньку. Она засмеялась и протянула ему руку:
– Нет, конечно. И все же, что вас привело?
– Я надеялся застать Дмитрия, – ответил он, целуя ее пальцы. – Хотел просить его захватить несколько писем. Но опоздал, к сожалению. Впрочем, радость от встречи с вами, гораздо больше моего сожаления.
Сашенька, слегка озадаченная этим комплиментом, слабо улыбнулась и ничего не ответила. Роман решительно пошел в наступление. С очаровательным нахальством, непрерывно болтая, он проводил девушку обратно в дом, незаметно сам себя пригласил позавтракать, осыпал ворохом любезностей совершенно растерянную этим натиском тетушку Магдалену, рассмешил до слез всегда питавшую к нему некоторую слабость Юлию Казимировну, при этом успевая улыбаться и нежно заглядывать в глаза Сашеньке.
«Боже! – думала девушка, забившись в уголок дивана, – он похож на того волнистого попугайчика, которого подарили на день рождения Анастасии. Трещит как минимум за четверых, и как только у него голова не болит?»
Лев московского света был неутомим и неиссякаем. Только после полудня графиня сумела выставить его, да и то с огромным трудом. Удаляясь, Ларин сообщил дамам, что завтра с утра он, к сожалению, уже обещал поехать с Евгением Пороховым осматривать какие-то отдаленные посевы («Просо или жито? Право же, я не запомнил, как он это называл»), но после обеда, ничто не удержит его, и он непременно заедет засвидетельствовать свое уважение.
Оставшись наконец одни, дамы дружно вздохнули.
– Признаюсь, мне всегда нравился этот шалопай, но в больших дозах он довольно утомителен. – Юлия Казимировна откинулась на спинку кресла и вытянула ноги.
– Скажи лучше – невыносим, – сухо поправила ее тетушка Магдалена. – Сашенька, дитя мое, он что, ухаживает за тобой?
– Я не поняла. – девушка жалобно посмотрела на опекуншу. – Он все время говорит и вертится, говорит и вертится… Меня немного укачало.
– Ой, девочки, Роман ухаживает за любым существом женского пола, независимо от возраста и внешнего вида, – объяснила графиня. – У него это происходит рефлекторно, сознание в этом не участвует.
– Да? Извини, но он что-то не произвел на меня впечатление человека, находящегося в глубоком обмороке. И глазки он строил не тебе и не мне, а Сашеньке, – ядовито заметила ее сестра.