Капризная невеста

Оллби Айрис

Пейдж порывисто отвернулась и схватила свою сумку.

– Вы в самом деле самый ужасный насмешник! – Ее голос немного осип, но в нем уже пробивались кокетливые нотки. – Даже если я вас никогда больше не увижу, я вас запомню навсегда.

Он улыбнулся какой-то своей тайной мысли.

– Не могу пока ответить тем же. Повтори это когда-нибудь еще.

– Буду рада, – с вызовом ответила она.

– Обязательно сделай это, рыжик! – протянул он и наклонился за ее чемоданами. Теперь она видела только приглаженные волосы цвета воронова крыла и не заметила насмешливых складочек в уголках

его рта, выдававших тайное веселье. Пейдж отчетливо чувствовала в нем ту магнетическую скрытую силу, что свойственна бывает самостоятельным мужчинам. Она подобна свернутой пружине и обеспечивает сильному человеку мгновенную реакцию в любых ситуациях. В радиусе действия этой силы проверяется многое. Сейчас Пейдж понимала, что таким объектом стала она сама. Сейчас она проходит проверку и испытание. Она и ее женственность.

Неожиданно выпрямившись, он бросил взгляд в ее сторону, как будто подслушал, о чем она думала. Она прикрыла глаза, пытаясь защититься от зеленого огня его взгляда, и с ненавистью подумала, что ведь он смеется над ней, знает о каждой ее мысли.

– Почему вы так на меня смотрите? – Это вырвалось у нее против воли.

– Ты, должно быть, хорошо разбираешься в мужских взглядах!

– Такие, как вы, мистер Бенедикт, мне еще не встречались, – отрывисто проговорила Пейдж, чувствуя, что ей угрожает новая коварная ловушка.

– Полагаю, что это действительно так! – Столкнувшись с ее взглядом, он задержал его в беспощадном изумрудном блеске. Они стояли совсем рядом, однако у нее возникло странное ощущение, что расстояние между ними стало значительно шире.

Они говорили об одном, но за этим разговором шел невидимый бурный спор эмоций, враждебных друг другу, и этот спор отнимал у нее силы. Она рассеянно повернула к нему свою маленькую яркую головку и какое-то время не могла отвести взгляда от его глаз. Эти зеленые огни обладали такой проникающей силой, что она снова подумала: а ведь он читает мои мысли.

Смуглое, гладкое лицо с высокими скулами приблизилось к ней вплотную, усилив напряжение, которое оба, казалось, были уже не в силах скрывать.

– Будет очень хорошо, если ты сможешь забыть о прошлой ночи, – резко проговорил он. – Считай это неприятным поворотом судьбы, безумством, вызванным «винирой».

– Умоляю вас, я и не думала об этом, – запротестовала она, темнея глазами, зрачки которых начали расширяться, заполняя радужку.

– Не лги!

– Почему вы все усложняете? – яростно воскликнула она, уязвленная грубостью его тона. – Я вас совершенно не понимаю.

– Могла бы попытаться, – предложил он высокомерным тоном, с таким выражением лица, которое можно было истолковать как «катись ты к дьяволу». Каким-то образом Пейдж нашла в себе силы отойти назад.

– Я попытаюсь, мистер Бенедикт, – с гримасой произнесла она. – Попытаюсь изо всех сил. Несмотря на явные трудности. – Какая-то мысль, должно быть, позабавила ее, потому что лицо осветилось озорной улыбкой, а глаза засияли голубым светом. – Или, в противном случае, я буду сохранять внешние приличия.

Кажется, он это оценил.

– Только в кругу семьи, малышка. Это все, что требуется! А теперь нам пора в дорогу. Ты сейчас вдали от

дома, и не только в прямом смысле этого слова.

Она улыбнулась только губами, чувствуя очередной водоворот опасности. Все та же насмешливость! Та же издевка! И та же исходящая от него гипнотическая сила!

– Ты что, не можешь двигаться или не хочешь?

Она подняла голову, с усилием выбираясь из поля действия его взгляда.

– Я… не могу.

– Ты можешь и хочешь! – снисходительно приказал он. – Настоятельной необходимостью, моя девочка, является доставка тебя Джоэлу. Вспомнила? Как бы мне ни хотелось продолжать наш интригующий разговор, существуют вещи, которые не терпят отлагательства.

Все еще говоря, он поднял ее чемоданы одним легким плавным движением, и она повернулась к зеркалу, чтобы бросить на себя последний взгляд. Поправляя воротник рубашки, услышала его ленивый голос:

– Голубой! Любимый цвет Джоэла. Он тебе идет, помогает выглядеть лучше!

– Я бы хотела помочь вам, мистер Бенедикт, выглядеть лучше! – последовала она за ним к двери, сверля глазами эту широкую спину.

Он повернулся, улыбаясь через плечо.

– Не стоит рисковать, голубка. Это может плохо кончиться! – Плотно закрывая за ней дверь, он стал еще жестче и насмешливее, чем был.

– В этом я уверена, – отважно выговорила она тихим, дрожащим шепотом. – Безжалостный – вот какое слово подошло бы вам.

– Неужели ты не смогла найти какого-то иного слова?

– Дайте время на раздумье! – Задрав подбородок с мягкой ямкой, она притворилась, что рассматривает на стене тусклую акварель.

Он коротко глянул в ее сторону.

– Время! Именно его нам и не хватает!

Пейдж устремилась вперед, стараясь ни о чем не думать. Вдруг прямо перед ней открылась дверь, из комнаты вышла пожилая женщина в домашнем халате, смущенно улыбнулась ей и поспешила исчезнуть в глубине коридора. Пейдж резко остановилась, и ее затылок ударился о плечо Тайрона Бенедикта – он почувствовал на своей щеке легкое прикосновение ее блестящих волос.

– Нет, пожалуйста, не спеши уходить! – Его дыхание щекотало ей ухо, и она рванулась вперед, как будто убегала от силы, будившей в ней нежданные эмоции.

– Страх придал ей силы, как гласит поговорка, – прокомментировал он этот рывок, пожимая широкими плечами.

– Я всегда быстро реагирую, если нервничаю. Я думала, вы об этом уже знаете.

– Ты разве нервничаешь? – Зеленое пламя задержалось на маленькой бархатистой родинке около ее рта и пошло дальше. – Пожалуй, да. Это выдает прелестная жилка, бьющаяся на твоей шее.

– От этих кошачьих глаз ничто не ускользает, не так ли, мистер Бенедикт? – встряхнула она медно-розовыми волосами.

– Маленькая нахальная девчонка, – приятным голосом пропел он.

– Полное отсутствие субординации. Как только вы это можете допустить?

Он переместил чемодан под мышку и схватил ее узкое запястье легкой, но крепкой хваткой.

– Тебе хочется, чтобы я объяснил, что явится логическим следствием этих препирательств?

Она тщетно пыталась высвободить свою руку, пока он сам ее не отпустил. Неловко потирая ее, она говорила больше самой себе, чем ему: