Капризная вдова
Шрифт:
С готовностью согласившись с сестрой, девочка вместе с не отстававшим ни на шаг ретривером радостно помчалась домой. За считанные мгновения счастливая парочка оказалась далеко впереди Генриетты и Шарлотты.
Редкие капли начинающегося дождя заставили сестер ускорить шаг. Убедившись, что Бетси отбежала достаточно далеко, Шарлотта с озабоченным видом повернулась к старшей сестре.
– Я знаю, как ты беспокоишься о будущем нашей семьи, Генри, – начала она, от волнения часто моргая. – Но ты напрасно считаешь, что больше никто из нас о нем не думает! Уверяю тебя, это не так! Я ломаю голову в поисках выхода из нашего
Генриетта обняла сестру за талию.
– Ничего, как-нибудь справимся! Научимся экономить!
На шляпки сестер упали новые капли дождя. Шарлотта насмешливо цокнула языком.
– Только не с нашей мамой! Боюсь, она не имеет ни малейшего представления, в каком безнадежном положении мы оказались. Подумать только, сегодня утром она завела разговор о покупке бриллиантовой диадемы! Я, конечно, не одобряю привычку Арабеллы язвить, но сегодня чуть не поддакнула, когда она спросила: «Где же ты будешь носить эту диадему, мама, ведь нас скоро выставят из дома на улицу?» Увы, все мамины мысли только о лете, когда предпринимать что-то будет поздно! – Шарлотта взглянула на сестру и, заметив выбившиеся у той из-под шляпки локоны, воскликнула: – Ой, что случилось с твоими волосами?
Слегка покраснев, Генриетта объяснила, что в поисках Винсента забрела в густые заросли жимолости, и ей пришлось снять шляпку, потому что поля цеплялись за ветки.
Шарлотта остановилась и, положив руку на плечо сестры, заглянула ей в глаза.
– Ты ведь говоришь неправду, Генри, верно? Я всегда знаю, когда ты лжешь, – ты краснеешь и, пытаясь быть убедительной, начинаешь говорить неестественным голосом. Признайся, ведь что-то произошло? Нагнав нас несколько минут назад, ты была очень взволнована. Дело в мистере Брэндише, не так ли?
Генриетта взяла сестру под руку.
– Боюсь, мой ответ тебе не понравится и ты примешься читать мне нотации.
– Я так и знала! – горестно вздохнула Шарлотта, воображение которой заранее рисовало мрачные картины – последствия нового знакомства сестры. – Как только этот красавчик взглянул на тебя, я поняла, что ты перед ним не устоишь. Самое ужасное, что он очаровал даже меня! О, моя милая Генри, будь осторожна, не попадись в эти сети снова!
– Ты говоришь так, будто я принимала ухаживания целого полка распутных шалопаев, тогда как я была знакома только с одним – с Фредериком.
– Да, но ты вышла за него замуж! – резонно заметила Шарлотта. – Согласись, тебя влечет к ветреным бездельникам, прожигателям жизни. Я наблюдала за тобой на балах – ты всякий раз выискивала глазами отъявленных кутил, ловеласов, при этом взгляд твой приобретал мечтательное выражение.
– Это правда, – вздохнув, согласилась Генриетта, – но, добавлю, я всегда избегала их общества. Напрасно ты беспокоишься, навряд ли нам с Брэндишем еще доведется увидеться. Как верно заметила Бетси, впереди нас ждет богадельня, а там риск пасть жертвой своих страстей минимален!
Шарлотта с неохотой признала, что всполошилась напрасно.
Покрытые молодой листвой вязы вдоль аллеи тревожно зашумели под новым порывом холодного, влажного ветра. Сестры вздрогнули и, вспомнив о надвигавшейся грозе, поспешили к дому.
Погодки, Генриетта и Шарлотта были
Усилившийся ветер мешал разговаривать, и Генриетта наклонилась поближе к сестре.
– Ты права, я очень беспокоюсь о нашем будущем. Ума не приложу, что делать! Боюсь, нам не избежать разлуки. В крайнем случае мы с тобой могли бы устроиться экономками, но что будет с мамой и Бетси, не говоря уже об Энджел? Бог дал ей, помимо необыкновенной красоты, редкий музыкальный талант. Это могло бы сослужить ей хорошую службу, если бы Энджел пошла в гувернантки, если бы она разбиралась в географии и английской словесности.
Шарлотта кивнула, улыбаясь уголками рта.
– Не хочется об этом говорить, Генри, но ведь Энджел самой надо учиться и учиться!
Сестры переглянулись и прыснули. При всей своей скромности и застенчивости, Шарлотта обладала хорошим чувством юмора. Все прекрасно знали, что работа головой не для бедняжки Энджел, потому что она была столь же недалека, сколь и хороша собой.
– Я часто думаю, что природа во всем стремится к равновесию, – заметила Генриетта. – Наделив Энджел совершенной красотой, бог недодал ей сообразительности! Бедная, милая Энджел! Я не иду с ней ни в какое сравнение по части игры на фортепьяно, она безмерно талантлива, но что с нею будет, когда она окажется вне семьи, без нас? Мир так жесток к прелестным, бесхитростным девушкам!
– А ты помнишь ее первое появление в Зале для приемов в Бате? – спросила Шарлотта. – Я до сих пор с изумлением вспоминаю, сколько возле нее собралось поклонников. Они слетелись как мухи на мед! Очень любопытно было за ними наблюдать – некоторые после нескольких минут отходили разочарованные, но других ее не слишком блестящие умственные способности не оттолкнули, они толпились у стен, пожирая ее влюбленными глазами, и ждали своей очереди потанцевать с ней. Из-за этого многие дамы остались без партнеров, и среди них поднялся негодующий ропот. В тот вечер Энджел получила даже два предложения руки и сердца! Папа хотя и был шокирован, но принял эту новость не без удовольствия.
«Вот он, выход из безнадежного положения!» – осенило Генриетту.
– Милая Шарлотта, – воскликнула она, чувствуя, как по коже побежали мурашки, – ты только что подала мне одну отличную идею – мы подыщем Энджел состоятельного жениха. Это довольно смелый маневр, хотя, должна заметить, при этом придется изрядно раскошелиться… Как ты думаешь, у нас получится?
– Не могу ничего сказать, – сухо ответила Шарлотта, – пока ты не посвятишь меня в детали.
Она права, решила Генриетта. Многое еще надо обдумать и обсудить, чтобы осуществить план, только что зародившийся у нее в голове. Рассмеявшись, она стиснула сестре руку.