Капризы неба

Бриз Евгений

– О каком свидании ты говоришь?
– Он выбрал второй вариант. Как оказалось, зря.

– Вот не надо только включать режим туриста из Таджикистана.
– Леонид взял лежавшую перед ним папку, и через две секунды она приземлилась перед носом Глена.
– Хоть бы удосужился прибрать за собой.

– Ты копался в моих документах?!
– Это была та самая стопка улик его главного преступления.

– Копался? Они лежали на твоём столе в непристойном виде. Если бы их увидел шеф...

– Чушь!
– Глен

отчётливо помнил, как запихнул все материалы в самый дальний ящик.
– Я не оставлял их на столе.

– Значит, они выползли сами.

Глен обречённо вздохнул и пролистал распечатки. Сколько успел узнать Лео? Наверняка всё до последней буквы. Эти два часа опоздания теперь казались Глену несоизмеримо дорогим удовольствием. Он надеялся, что Лео не сдаст его. Хотел бы - уже сдал.

– Ну, и что с того?
– едва ли не с наездом спросил Глен.
– Будешь читать мне нотации? Я бы послушал, не будь у тебя самого рыльце в пушку.

– Да что ты завёлся? Не собираюсь я читать нотаций. Ты же не желторотый цыплёнок, сам всё понимал. Но есть один момент, о котором я обязан упомянуть.

– Какой?

Леонид уставился в потолок, обдумывая подходящую формулировку.

– Я понимаю, ты не сдержался, хотел завершить круг. Расписал своему герою тернистый побег в прошлое, но...Ты не учёл чертовски важного обстоятельства - ты отправил в тысяча девятьсот восемьдесят шестой не своего персонажа.

Глен решил, что ослышался. Кого же он тогда отправил? Леонид не стал дожидаться звукового сопровождения этого повисшего в воздухе вопроса.

– Ты отправил старика.

Глен запутался ещё больше.

– Ну, всё верно, - медленно проговорил он.
– Ведь по сюжету в этого старика превратился мой персонаж.

– Вот именно - превратился! Как ты мог так просчитаться? Один герой заменил другого. И ты выбрал не того.

– Подожди-подожди, всё не так. Георгий Джинин - элемент «Санатория». В «Творческом круизе» он лишь олицетворяет наказание для Глена. Как рассказ в рассказе.

Глен призадумался, всё ли он верно сказал. Всё верно, его просто смутило упоминание своего имени в третьем лице.

– Да хоть трижды рассказ в рассказе! Все герои, даже нереальные в рамках конкретного произведения, могут быть извлечены в тех образах, в которых они предстают перед читателем. Твой персонаж перестал быть собой в момент попадания в санаторий, а после процедуры замены памяти растворился в старике без осадка.

– Но старик до конца сомневался, кто он на самом деле..., - Глен засомневался в своей правде ничуть не меньше.

– Его смущали некоторые моменты, только и всего!
– Ледяной голос Леонида безжалостно растаптывал самообладание Глена.
– Хотя, возможно, ты и прав. Но даже в таком случае ты извлёк не себя, а литературного гибрида.

Внезапно Глен успокоился. А что переживать? Раз он совершил просчёт, значит,

этот просчёт был прописан заранее. Ничего не испортить, ничего не исправить - благодать для тех, кто рождён жить в золотой клетке.

– Может, я и есть гибрид, - сказал Глен.
– Мне казалось, моего персонажа придумала Рая Райс, но это ещё не значит, что он мой единственный ингредиент.

– А может, он вообще не ты. Живёт сейчас где-то парень двадцати пяти лет, просто чем-то похожий на тебя. Внешне, манерой мышления, интересами. Или всем по чуть-чуть.

– Думаю, теперь это не имеет никакого значения.
– Глен небрежно закрыл папку и сунул её в средний ящик.

– Рад, что ты, наконец, это понял. Лучше поздно.

Глена действительно очень быстро перестала беспокоить вероятная ошибка с извлечением своего персонажа. Его больше беспокоил вопрос: как папка могла оказаться на столе?

– К слову, о Рае Райс.
– Леонид в очередной раз отвлёк Глена от размышлений.
– Я бы на твоём месте взял под опеку её дальнейшую литературную судьбу.

– В смысле?

– Мне снились сны о твоих угрызениях совести. Во время снов способности по сокрытию мыслей улетучиваются, тебе для справки. С трудом, но я всё же поверил в угрызения.

– Почему с трудом? Считаешь меня хладнокровным существом, сродни себе?

Леонид фыркнул:

– Ты слишком высокого о себе мнения.

– Нет, а что ты имел в виду? Я должен заботиться о Рае, как ты о Веронике? Писать сериал с её участием и периодически навещать с букетом незабудок?

– Да ну тебя!

Задел за живое, подумал Глен. Хоть что-то живое осталось в этом божке.

– Что ещё тебе приснилось? Для справки - я был уязвлён не только снами, но и «Джонни Уокером».

– После прогулок таких парней как Джонни, легко запутаться в следах переживаний. Ибо не понятно, кто их оставляет, ты или он. Потому-то я и сомневался насчёт Раи Райс.

– Откровенно говоря, в последний момент я передумал её интегрировать, - признался Глен.

– Но на помощь пришёл его величество случай.
– Лео закончил не озвученную мысль напарника.
– Хотя, как известно, у всякого случая есть кукловод.

– Случаевод, - словно заготовленное уточнение выдал Глен.
– Ты никогда не задумывался о нём?

– Если о нём слишком часто думать, в один совсем не прекрасный день тебя переедет грузовик дяди Отто, и ты проснёшься в санатории, где некий доктор Орехов начнёт убеждать тебя в ложности имеющихся в твоей голове знаний. Разумеется, он предоставит «правдивые».

– Твоя боязнь размышлять на эту тему похожа на паранойю. С какого бока к тебе подойти, с религиозного? Или...

– Религия - это обман, - перебил Леонид.
– Если масса искренне верит в обман, до правды ей не добраться никогда. В этом и цель вышестоящих.