Капучинка
Шрифт:
— Это мы можем, — в предвкушении пробормотал Игнат, — Это мы запросто.
Игнат водил по телу любимой ладонями с щемящей нежностью, ласково, поглаживая, едва ощутимо. Но Капучинке было мало. Ей хотелось чувствовать его везде, ощущать всем телом. И он знал об этом, но медлил, боясь причинить боль. А потом, когда собрался усадить свою Капучинку удобнее и прижаться к ее телу ртом, чтобы оставить нежные, но страстные поцелуи по всему ее телу, Лика протестующе застонала.
— Нет, не так хочу, — закапризничала девушка, — Хочу как раньше.
— Сомневаюсь,
— Демоняка, не заставляй меня умолять, — пригрозила Лика, — Отомщу. Ты знаешь.
— Знаю, — горестно выдохнул Игнат и, обхватив лицо жены ладонями, шепнул, — Подожди немного. После родов все будет.
— После родов я буду вырубаться на ходу, — возразила Лика, — Хочу сейчас. Быстро! Раздевайся, Демоняка!
— Неа, — качнул головой Игнат, и, склонившись к ушку, зашептал, — Я лучше буду долго-долго целовать тебя нежно-нежно.
— Ррр! — недовольно зарычала Капучинка и сама принялась стаскивать одежду мужа, — Я требую супружеский долг!
Игнат больше не мог спорить. То ли пиво так подействовало на него. То ли он и сам соскучился по жене. Но скорее всего, он просто слишком сильно любил ее, чтобы отказать даже в мелочах. Он не мог противопоставить ей что-то. Как и обещал, стал реальным подкаблучником. Правда, вслух ни за что не признался бы. Особенно своей родне. Парень предпочитал называть это компромиссом.
— Хорошо, — сдался Игнат, удобнее усаживая жену поверх себя, — Но если тебе станет не комфортно, мы прекратим.
— Двигайся уже, — нетерпеливо скомандовала Лика, а в следующую секунду уже стонала мужу на ухо от капельку позабытого наслаждения.
От звуков, что издавала его Капучинка, Игнаша как-то слишком сильно распалился. Глядя на личико жены, на плотно закрытые глаза, обрамленные пушистыми ресницами, но прикушенную верхнюю губу, на то, как меняется выражение ее лица, когда он двигается в ней, на хрупкую шею, на которой билась жилка, он понимал в который раз, что любит ее разную. Любит безумно. Настолько безумно, что и минуты не может без нее. И не сможет.
— Люблю тебя, — выдыхал Игнат, — Ты — смысл моей жизни, Капучинка.
Лика распахнула глаза. Улыбнулась, чуть двинулась вперед и нежно, едва коснулась твердого упрямого рта.
— А ты моей, — на глаза навернулись слезы, когда Лика увидела все чувства в карих глазах мужа, он не прятался, не закрывался от нее, и она верила ему, верила каждому его слову, — Но ты и сам это знаешь.
— Знаю, — выдохнул Игнат, двигаясь тягуче медленно со всей страстью, что плескалась в его душе.
А после, уютно устроившись на мягких диванных подушках перед телевизором, молодые люди лежали, глядя друг на друга.
— А ты думал, что было бы, сложись все иначе? — тихо спросила Лика, поглаживая мужа по плечу. Лика зала, он любит чувствовать ее прикосновения.
— Иначе не могло сложиться, — так же тихо произнес Игнат, — Разве что, я мог бы быть умнее, дальновиднее и вместо того, чтобы маяться ерундой, ходил бы
— Еще скажи, лишился бы со мной девственности, — хмыкнула Лика, капельку нахмурившись.
— Вполне возможно, — улыбнулся Игнат, — Но тогда своей ты бы лишилась годам к пятнадцати. Потому что и в пятнадцать ты была красоткой.
— Не ври, у меня были скобы на зубах и полностью отсутствовала грудь, — рассмеялась Лика, потом прикрыла глаза, а когда открыла их, шумно выдохнула, — Игнаш? Ты только не волнуйся…
— Я так и знал! — встревоженно подскочил Игнат, — Мы рожаем?
— Не кипятись! — строго пробормотала Лика и, поднявшись с дивана, отправилась в спальню.
Игнат тем временем надевал футболку, правда и не заметил даже, что она вывернута наизнанку. Следом натянул джинсы, рассовал ключи, бумажник, телефон по карманам.
— Вадя! — уже звонил он, пока Лика все еще была в спальне, — Пять минут. Машину подгони.
— Игнаша? — позвала Лика из спальни, — Не суетись. Возможно это мне всего лишь кажется. Так бывает. Не волнуйся.
— Мать-перемать! — прошипел Игнат, проводя руками по лицу, и уже громче, входя в спальню, — Капучинка, все равно поедем к Андреевичу. Пусть посмотрят там врачи. И на всякий случай, останемся на денек там.
— Зануда, — проворчала Лика, а потом ее тело скрутило пополам от жуткой боли в животе, — Нет, не показалась. Наум Игнатович соскучился по папке.
Игнат бросился к Лике, устроил ладони на ее большом животе.
— Так, сын, без самодеятельности! — скомандовал парень, — и уже Лике, — Готова?
— Игнаш, только спокойно, хорошо? — попросила девушка, — Готова. Поехали.
Спокойствия Игнату хватило вплоть до того момента, как перед его носом закрылась дверь палаты. Лика запретила ему идти дальше. О партнерских родах девушка вообще слышать ничего не хотела. И сходя с ума от беспокойства, Игнат остался ждать в коридоре. Минуту парень размышлял, кому звонить. Просто один он точно съедет с катушек и вломится к жене. Но телефон зазвонил сам. После короткого, но содержательного разговора, Игнат вздохнул. Скоро приедет Федор. Уж опытный человек, отец двух девчонок точно знает, как себя вести в подобной ситуации. Вот только где взять сил и нервы, чтобы все это пережить. Воображение Игната рисовало ему самые страшные варианты развития событий. Он отчаянно гнал из своей головы невеселые мысли, уговаривая себя, что все будет хорошо. Непременно будет. Иначе никак. Иначе он даже думать не мог.
В своей правоте он уверился, когда из палаты вышел Андрей Андреевич. Хлопнув Игната по спине, доктор хохотнул.
— Поздравляю, пацан, ты теперь батя, — смеялся доктор, а увидев Федора, обратился и к нему, — А ты тоже. Чего смотришь? Девчонка. Уже вторая. Когда пацана научишься делать? Вон, бери пример с Чертинского.
— Андреевич, — перебил Игнат веселье доктора, — Как Лика? К ней можно?
— А Вика?
— Да можно, — махнул рукой врач, — Подумал бы я вам отказать. Себе дороже.