Кара Дон Жуана
Шрифт:
— А Хан согласится… Объединить?
— Мой отец по телефону попросил его оказать мне посильную помощь. Хан не смог отказать своему старому другу Барсу. Завтра у меня с Ханом встреча.
Каролина откинулась на сиденье, переваривая услышанное. Почему-то больше всего ее поразило не то, что ей предложили утаить от следствия улику (ведь ясно, что разговор был затеян для этого), не то, что убийцу ее сестры будет искать вор в законе, а то, что Андрей никакой не принц в изгнании, а сынок отставного мафиози. Никогда бы не подумала! Эти ребята ей всегда представлялись вульгарными качками, обвешанными
— Теперь предложение, — прервал ее размышления Андрей. — Нет, просьба… Помоги мне и ты.
— Чем я могу тебе помочь?
— Для начала позволь мне взять Дашин паспорт, я покажу его кому следует, и мы выясним, где, кто, когда его изготовил для твоей сестры. Если это дело рук местных умельцев, тогда у нас появится ниточка.
Каролина жестом показала, что он может его забрать. Андрей кивнул и продолжил:
— Затем мне нужно, чтобы ты подтвердила, что я искал Дашу по твоей просьбе. Меня же видела соседка, я с ней разговаривал, она, как пить дать, уже рассказала о любопытном молодом человеке ментам…
— Что еще?
— Ты можешь узнать, через какую фирму Даша оформляла трудоустройство за границей? Должны же в вашем доме остаться какие-то квитанции…
— Я тебе и без квитанций скажу. Ей помог уехать ее тогдашний работодатель Эдик Касумян. У него ресторан на набережной. То ли «Прибой», то ли «Прилив»…
— Он лично занимается отправкой девушек за рубеж или только посредник?
— Я так поняла, что посредник.
— Куда и надолго ли Даша уезжала?
— В Швецию на полгода.
— Но присылала открытки из Египта и домой не возвращалась?
— Открытка была одна, потом она только звонила. Откуда — понятия не имею…
— Ладно, завтра я навещу этого Эдика. Узнаем, в какую такую Швецию он отправлял девочек.
— Можно, я поеду с тобой?
— Разговор может получиться жестким — ты сумеешь сохранить спокойствие?
— Насколько жестким?
— Убивать и калечить не будем, это точно… Но…
— Я сохраню спокойствие — обещаю, — решительно сказала она.
— Ладно. Тогда я заеду за тобой часиков в восемь. Будь дома.
— Что мне делать до вечера?
— Утром у тебя свидание со следователем, а потом делай что хочешь…
— Нет, дай мне какое-нибудь задание. Я же должна внести посильный вклад в расследование.
— Хорошо. Обзвони близких подруг Даши, узнай, не связывалась ли она хоть с одной из них. Попробуй найти ее дневник — вдруг она вела записи, в них может быть какая-то информация. Сходи на автовокзал, покажи водителям портрет сестры, быть может, тот, кто вез ее из Сочи, тебе что-нибудь расскажет…
— Я все сделаю.
— Отлично. — Андрей завел мотор. — А теперь я отвезу тебя домой. Нам обоим надо отдохнуть…
Глава 6 Адлер 200… год. Андрей
Особняк Хана был поистине роскошным, настоящим дворцом восточного правителя: огромным, вычурным, кричаще богатым. Абхазская вилла Барса по сравнению с его хоромами показалась бы скромным домишкой. Однако его изысканная простота Андрею казалась более привлекательной, чем кричащая роскошь ханского дворца.
— Проходите, вас ждут, — учтиво произнес появившийся на пороге дворецкий. Между прочим, самый настоящий: в ливрее, с жабо и в белых перчатках.
«Типичный английский лакей в ханском дворце, это уже перебор, — подумал Андрей, следуя за неспешно вышагивающим по коридору слугой. — В этом интерьере гораздо лучше смотрелся бы арапчонок в чалме или смуглолицый турок в шароварах и при ятагане…»
— Прошу! — Лакей распахнул перед ним дверь из палисандра с инкрустацией.
Андрей вошел. Дверь тут же закрылась, и вышколенный дворецкий неслышно удалился, мягко ступая по мрамору резиновыми подошвами начищенных штиблет.
Хан сидел на диване и курил, но не кальян, как ожидалось, а трубку. За те годы, что Андрей его не видел, старый отцовский кореш нисколько не изменился, разве что стал тоньше, прозрачнее, будто высох, как вобла, вялившаяся на солнце, а так все тот же: седой, морщинистый, крючконосый, очень-очень старый человек с молодыми глазами.
— Здравствуй, дядя Арам, — сердечно поздоровался с ним Андрей.
— Здравствуй, дорогой. — Хан легко поднялся (его внешняя немощность была обманчивой), обнял гостя, жестом пригласил сесть. — Я очень рад тебя видеть… — Он быстрым, очень внимательным взором окинул Андрея. — Ты изменился…
— Стал старше, — улыбнулся тот.
— Возмужал. Стал солиднее — вон виски уже седые… Только пузо никак не нарастишь, все худой, словно мальчишка!
— Я как ты, дядя Арам, из породы гончих…
— А помнишь, что я говорил! — Хан совсем по-детски улыбнулся, затем указал на низкий столик красного дерева, уставленный тарелками, бутылками, стаканами. — Наливай сам, угощайся. Не будем Чарльза звать — ну его… Я его постную рожу по утрам видеть не могу!
— Чарльз — это твой дворецкий?
— Он, собака…
— Он что, англичанин?
— Самый настоящий. Я его из Лондона привез — он в их школе дворецких был самым лучшим учеником.
— И он поехал сюда?
— Сначала не хотел, но когда я ему пять тысяч фунтов в месяц предложил, сразу вещи собрал — деньги все любят! А вот сейчас думаю, на фиг он мне сдался, этот англицкий дворецкий?
— Отошли обратно.
— Нет, пусть будет. Он меня иногда смешит, особенно когда пьяным начинает по-армянски песни петь! Он хоть и англичанин, а халяву любит, словно какой-нибудь русский… У меня часто бывают гости, мы пьем, кушаем, естественно, после этих застолий в фужерах остается вино, коньяк, все самое лучшее, самое дорогое — вот он и допивает втихаря. Налижется и давай песни завывать! А утром как ни в чем не бывало с надменной мордой по дому ходит, думает, никто не слышал его концертов… — Хан оторвал от грозди «изабеллы» виноградину, отправил ее в рот, раздавил зубами, зажмурился от удовольствия. — А ты почему не кушаешь? Ешь, такого винограда в вашей Франции нет…