Кара Господа
Шрифт:
— Бедный ребенок.
— Да уж, к детям ее подпускать нельзя. — Я скрипнул зубами и зарылся лицом в волосы любимой. — На своей шкуре это проверил. Даже если еще три сотни лет пройдет, не перестану ненавидеть эту змею!
— Антиквариат ты мой! И что тебе больше всего запомнилось, кстати, за три сотни годиков?
— То, что расшнуровывать корсеты — сплошная морока! — я рассмеялся и притянул ее к себе. — А если серьезно, то все эти годы ждал тебя, Саяна.
— Попутно расшнуровывая чужие корсеты?
— Ас панталонами сколько возни было!
— Негодяй! —
— Даже думать не хочу о том, что у тебя были другие мужчины! — я поменял диспозицию на противоположную и завис над ней. — Убил бы каждого!
— Такого, как ты, не было. — Прошептала любимая, запустив руку в мои волосы и наслаждаясь привычным стоном. — Хочу тебя, Горан.
— Саяна, не сейчас.
— Именно сейчас.
— Ты еще слишком слаба, родная.
— Считай это моим лекарством. — Она прильнула ко мне. — Или мне опять напомнить о договоре?
— Шантажистка, — мои руки пустились в путешествие по ее телу, ощущая, как оно мгновенно отзывается на каждое прикосновение. — Ты уверена? — Да. Но если передумаю в процессе, непременно сообщу!
— Безумно тебя люблю, родная! — прошептал я и завладел ее губами.
Старался быть предельно осторожным. Нежно целуя, раздел любимую. Ладони заскользили по ее коже. Она постанывала в предвкушении, маня своими штормящими океанами. Уже изнывая от желания, я медленно наполнил девушку собой.
— Люблю тебя, Горан! — сорвалось с ее губ, и наслаждение охватило мое тело с головы до кончиков пальцев ног.
— Люб…лю, — задыхаясь, отозвался я. — Саяна! Боже!
Медленные, дразняще медленные движения ее бедер, что подались навстречу, заставили меня изогнуться от удовольствия.
— Как хорошо! — выдохнула Саяна.
— Родная! — я торжествующе зарычал и ускорился.
Так хочется слиться с ней полностью! Стать существом с общим дыханием, телом, бешено стучащим сердцем — единым, сильным, мощным! Пусть Вселенная остановится, пусть время пропадет, пусть миг станет вечностью! Она очнулась от моих поцелуев.
— Как ты, любимая? — я с тревогой заглянул в ее глаза. — С тобой теряю контроль над собой, совершенно!
— Так хорошо мне еще никогда не было! — потрясенно выдохнула она. — Волшебник мой!
— Твой. — Подтвердил я, чувствуя, как душу разрывает пронзительная нежность. — Навсегда только твой! Дышу тобой, воздух мой!
— Горан…
— Что? Мужчина так говорить не должен, да?
— Ты не обычный мужчина. — Она улыбнулась в ответ.
— Именно. И даже не человек. — Как же с ней хорошо! — Любимая, я давным-давно перестал заморачиваться людскими условностями. Моя душа открыта для тебя. Только для тебя. Ты можешь уничтожить меня. Только ты. Можешь сделать счастливейшим на свете — опять же, только ты. Я полностью в твоей власти. Только с тобой могу быть собой. Весь твой, любимая моя!
— Весь мой. — Глаза Саяны вновь превратились в штормящие океаны. Нежность забурлила в душе, выплавляя такое дикое желание, что дыхание замерло на вдохе. Я со стоном
— Люблю тебя! — прошептали ее губы, жаждущие поцелуев.
— Люблю! — эхом отозвался я. — Так долго ждал тебя, сокровище мое! Так долго!
Глава 5 Гробница вечной любви
Саяна
Каппадокия встретила нас инопланетным пейзажем, который старательно день за днем на протяжении многих сотен лет создавали вулканы, солнце и дожди. Высокие пирамиды из лавового туфа, как огромные грибы с белой ножкой и сероватым напылением на шапочке, устремлялись в безбрежное небо. Темнеющие входы делали их похожими на жилище гномов и фей. В зеленой траве вокруг большими каплями крови алели маки. Сухой горячий воздух тяжелыми пластами плыл вокруг, изредка, словно от скуки, завихряясь крохотными торнадо, поднимая с плотно утоптанной, потрескавшейся от жары тропы горсти пыли и бросая их в туристов.
— Давно здесь не был. — Держа меня за руку, сказал Горан.
— Целую сотню лет, наверное? — решила пошутить я.
— Угадала.
— Серьезно?
— По ощущениям — да.
— И где все произойдет?
— Видишь? — санклит указал на Арарат на горизонте. Голубая гора с белым пиком подрагивала в воздухе, как мираж. — Если идти по направлению к ней отсюда, то через десять пирамид встретится та самая, с входом в подземные пещеры.
— А дальше?
— Без спойлеров.
— Обижусь.
— Не нужно. — Улыбаясь, он поцеловал мое запястье.
Сладкое тепло мгновенно спустилось из солнечного сплетения в низ живота, сбив дыхание.
— Не смотри так! — взмолился Горан. — Мозг отключается! Я уже готов утащить тебя в любую из этих пещер!
— Как будто кто-то против, — пробормотала я, приложив руки к вспыхнувшим щекам.
— Что ты со мной делаешь! — он порывисто обнял меня со спины и крепко прижал к себе. — Кто не давал спать всю ночь, а утром вообще отказывался выпускать из постели?
— Не заметила, чтобы ты сопротивлялся!
— Хорошо, что я санклит. Обычный мужчина уже сдох бы!
— Вы жалуетесь, господин Драган?
— Нет, хвастаюсь. И сам себе завидую. — Любимый поцеловал мою шею и прошептал, — знала бы ты, родная, как я боюсь потерять это волшебство!
— Ты мазохист.
— Пусть. Буду тем, кем скажешь.
— Бесстрашным главой клана и моим неутомимым любовником.
— Бесстрашным не получится. Один из моих кошмаров уже сбылся благодаря Лилиане.
— Тогда поехали обратно в отель. У нас еще много времени до вечера для второй части!
Но время всегда уходит так быстро, словно ему с нами неинтересно. Мы пообедали в номере, вместе приняли ванну, переместились в кровать и не заметили, как оно утекло сквозь пальцы. Вечер неумолимо приближался.
— Одевайся теплее, — предупредил Горан, стоя перед зеркалом. — В пещерах холодно. Особенно ночью.
— Так, может, оставишь меня здесь? — в одних трусиках лежа на животе, предложила я.