Карабарчик
Шрифт:
Фельдшерица подошла к люльке, развязала ремешки и приподняла девочку. Дно колодки было мокрое и грязное. Фельдшерица переложила девочку на сухую одежду и сказала старухе, чтобы та выбросила колодку за дверь. Вымыв ребенка, девушка вернулась в аил Темира и попросила дать ей помощницу. Потом вместе с двоюродной сестрой Темира, Танай, опять направилась к Куйрук.
Хозяйка, сидя у кипевшего казана, косо поглядела на вошедших и отрицательно покачала головой:
— Нет, свое счастье смывать не буду.
Лишь после долгих уговоров энергичной Танай удалось вымыть женщину.
Провожая
Прошло несколько дней.
В аил белокурой девушки Сарыкыс — так стали звать фельдшерицу — все чаще и чаще стали заходить жители Мендур-Сокона.
Следом за фельдшерицей в стойбище приехал бойкий паренек. Остановил лошадь недалеко от аила Барамая и, не слезая с тележки, крикнул хозяев. Вышла Куйрук. Не выпуская длинной трубки изо рта, спросила:
— Чего тебе?
— Где живет Темир?
Женщина показала.
Паренек повернул лошадь и сопровождаемый лаем собак подъехал к аилу охотника.
Дверь открыл Мундус. Посмотрел добрыми старческими глазами на приезжего, сказал приветливо:
— Проходи, гостем будешь. Карабарчик, помоги выпрячь лошадь.
Возле таратайки приезжего уже толпились ребята, разглядывая с любопытством странный груз.
Приезжий снял полог, которым были закрыты книги и широкие листы бумаги, и весело позвал ребят.
— Ну, карапузик, неси-ка вот это в аил! — Он передал пачку книг одному из мальчиков.
Тот неумело взял ее в руки; бечевка, которой была связана пачка, соскочила, и книги рассыпались.
Запахнув рваную шубенку, мальчик присел на корточки перед раскрывшейся книгой и с любопытством стал разглядывать рисунки.
Рядом опустились на землю другие ребята.
На рисунке была изображена большая голова с длинными усами и широкой бородой. Из ноздрей и изо рта страшилища дул сильный ветер, пригибая степной ковыль. Перед головой на могучем коне сидел всадник с обнаженным мечом.
— Уй! — Мальчик обвел глазами своих товарищей и поманил Кирика к себе: — Кто нарисован?
— Яжнай.
Глаза ребят заблестели.
— А это? — Мальчик, показал на богатыря с обнаженным мечом.
— Темир.
— Уй! — радостно воскликнули ребята.
— Это сказка знаменитого русского поэта Пушкина, — объяснил приезжий и стал собирать книги. — Вот скоро откроем избу-читальню, я вам буду читать много хороших книг… Тебя как зовут? — обратился паренек к мальчику, который уронил книги.
— Бакаш. Я бы ту страшную голову палкой стукнул!
— Айда-ка, подойди! Вот какой ветер изо рта дует, конь едва стоит, — заметил один из ребят.
— А я бы сзади подошел да по затылку! — не сдавался Бакаш.
— Ишь ты, какой хитрый! — улыбнулся приезжий.
Вечером вернулся Темир. С ним было трое русских.
— Это плотники, отец, — сказал он Мундусу. — Поставят большую избу для Сарыкыс. Там она будет принимать больных. Потом баню построят и избу-читальню.
На
Строительство амбулатории и избы-читальни подходило к концу. Пока плотники заканчивали потолок и крышу, Костя — так звали избача — занялся с ребятами уборкой помещения. В глубине маленькой сцены повесили портрет Ленина и украсили его молодыми ветками пихты. В день открытия избы-читальни к мендур-соконцам приехал Прокопий с сыном. Кирик повел Яньку по стойбищу показывать новостройки.
Из тайги прибыли нарядно одетые пастухи и охотники. Мендур-соконцы тоже принарядились. Даже Бакаш выглядел франтом. Новая меховая шапка с кистью из крученого шелка закрывала его густо намасленные черные волосы. На ногах мальчика были мягкие, без каблуков, алтайские сапоги. Хотя шуба была не по росту и Бакаш часто наступал на ее длинные полы и рукава, опускавшиеся до самой земли, зато это была праздничная шуба, которую он надел первый раз в жизни.
Торжество открыл Прокопий. Он рассказал о партии большевиков, которая принесла счастье народам, освободив их от кабалы купцов, помещиков и баев.
Потом на маленькую сцену вышел сказитель. Усевшись на узорчатую кошму, он провел по струнам топшура и запел:
…Думы твои глубоки, Счастье наше — Ленин. Стремлений твоих высоких Народ не забудет, Ленин. Мудрость твоя нетленна, Народом любимый Ленин. Ты бедных из байского плена К жизни вывел, Ленин. Ты бить врагов научил Бесстрашно и смело, Ленин. Дорогу нам осветил К коммуне твой гений, Ленин.Люди вскочили с мест, захлопали.
Молодежь открыла танцы и игры. Фельдшерица с Костей плясали «казачка». Сестра Темира — черноглазая Танай — кружилась с молодым охотником Аматом. Ребята вместе с Кириком и Янькой играли у реки в лапту. Прокопий и старики сидели в аиле Темира, разговаривая о делах, пили крепкий чай с маслом и солью.
Над тайгой висело ласковое полуденное солнце и, бросая яркие лучи на деревья, как бы радовалось вместе с людьми новому, что принесла в Горный Алтай советская власть.
На следующий день Янька, взяв с Кирика обещание, что он вскоре приедет в Тюдралу, простился со своим другом.
В тот месяц в Мендур-Соконе произошло еще одно важное событие. Как только плотники закончили баню и уехали домой, сноха слепого Барамая, Куйрук, вместе с Танай пошла в жарко натопленную баню и, вымывшись, бросила в предбаннике платье вдовы, которое она не снимала с плеч несколько лет. Одевшись, как и все русские женщины, провожаемая любопытными взглядами соседок, она направилась к своему аилу.