Карабас и Ко.Т
Шрифт:
– Ты можешь гордиться, сынок, - Эрмот вздрогнул - он не слышал, как отец подошел к нему сзади.
– Сегодня каждый мужчина в этом зале завидует тебе, - Эрмот кивнул и улыбнулся.
– И все без исключения завидуют нашей семье.
– Семье?
– удивился сын.
– А ты как думал?
– усмехнулся герцог Харвилл.
– Породниться с императором - это большой шаг вверх по иерархической лестнице. Ты даже не представляешь, Эрмот...
– он примолк.
– Что?
– Когда много лет назад я взял тебя к себе в дом, я не мог подумать, что возвращаю себе жизнь.
– Почему?
– Эрмот закусил
– В тот день, малыш, ты посмотрел на меня глазами Сэты, женщины, которую я любил...
– С ней... с ней что-то случилось?
– Эрмот не мог поверить, что говорит с отцом о таких вещах. Играла музыка, смеялись и переговаривались люди, звенели бокалы, а здесь, в этом маленьком пространстве, словно отгороженном от остального зала пологом тишины, происходил разговор, о котором Эрмот не мог даже мечтать. Он всегда знал, что герцог Алых Доспехов - один из тех, кто убил всех его родных и близких, но за много лет этот человек сумел завоевать не только его доверие, но и уважение. Харвилл относился к тем редким людям, которые не преступают собственных принципов и никогда не меняют их с годами. Для него не существовало больше одной правды, но ее он стремился найти во всем. Так он воспитывал и Эрмота.
– Да, - коротко ответил герцог после мгновенной паузы, видимо, не собираясь продолжать, но сын пытливо вглядывался в его лицо.
– Ее принесли в жертву древним богам, - Харвилл отвел взгляд.
– Мне казалось, жизнь для меня кончена... Но потом я увидел тебя и...
– он вздохнул.
– Императору не понравилось, что я взял в дом мальчика из деревни повстанцев. Очень долго я был у него в немилости, но... Я предан короне, и я знаю, что воспитал достойного сына. И теперь все это знают, - он счастливо улыбнулся и похлопал Эрмота по плечу.
– Я говорил с архимагом Герделием, сын. Твое выступление на последнем экзамене произвело сильное впечатление на комиссию. Они уверены, что лет через пять ты станешь одним из сильнейших боевых магов, которых они когда-либо выпускали. И я уверен, что после моей смерти именно ты будешь самым достойным кандидатом на получение Алых Доспехов.
– Вам рано говорить о смерти, отец!
– возмутился Эрмот.
– Вы еще не увидели своих внуков, а нам с Кристой хотелось бы, чтобы их было не меньше трех.
– О! Да у вас большие планы, мой мальчик!
– рассмеялся герцог.
– Пойдем к гостям, а то не слишком вежливо хозяевамтак надолго пропадать из поля зрения. Да и твоя невеста, как я посмотрю, уже беспокоится, куда ты делся, - Эрмот нашел глазами Кристу, явно высматривающую его в зале, и помахал рукой.
– Иди, потанцуй с ней, - усмехнулся отец, легко подталкивая его в спину.
Большинство высоких гостей разъехалось вскоре после полуночи, молодежь еще веселилась, но примерно к трем утра и последние из друзей Эрмота покинули особняк. Слуги уже погасили свет, убрали зал и разошлись, когда юноша направлялся к кабинету отца, чтобы пожелать ему спокойной ночи. Старик часто засиживался допоздна за своими бумагами. Легкий шорох сзади, а потом маленькие ладошки закрыли юноше глаза.
– Криста!
– он не мог ее не узнать.
– Что ты здесь делаешь?!
– Угадай с трех раз, - засмеялась она, выскальзывая из-за его
– Я думал, ты уехала с Эвелиной и Марком. Я же сам посадил тебя в экипаж!
– Я передумала, - рассмеялась девушка.
– Я сказала им, что забыла кое-что и вернулась. Никто не хватится меня еще пару часов, а ты, я надеюсь, сумеешь найти для меня карету.
– Ох, Криста!
– он никогда не мог с ней спорить.
– Я шел еще раз поблагодарить отца за сегодняшний праздник. Подождешь в моей комнате?
– Конечно, тем более, нам по пути, - Криста чмокнула его в щеку и, взяв за руку, зашагала рядом.
Когда она, послав ему воздушный поцелуй, скрылась в коридоре спального крыла, Эрмот толкнул дверь кабинета.
– А, это ты, - Харвилл оторвал взгляд от бумаг.
– Да, отец. Я хотел сказать, что праздник вышел замечательный. Все в восторге.
– Я старался для тебя, сынок, - улыбнулся Герцог.
– Гости разъехались, я иду спать. Вы тоже не засиживайтесь.
– Постараюсь.
– Тогда, спокойной ночи.
– Эрмот, сделай для меня кое-что.
– Да, отец?
– Не хочу беспокоить слуг, а у меня вот-вот догорят свечи. Принеси мне дюжину из кладовки.
– Конечно, - кивнул юноша.
Не найдя свечей в кладовке второго этажа, Эрмот легко взбежал выше, где была его собственная комната для занятий и где - он точно знал - их оставалась если не дюжина, то хотя бы с десяток. Он как раз закрывал за собой дверь, когда снизу послышался сначала звон разбитого стекла, а через несколько мгновений дикий пронзительный крик Кристы.
Не помня себя, Эрмот слетел по лестнице и сразу почувствовал творящуюся волшбу. Еще не понимая, что делает, он позволил своему сознанию раздвоиться. Колдовала Криста, и заклинение, которое она плела, юноша не мог идентифицировать. Но кроме девушки в кабинете отца находились еще люди. А вот герцога он не почувствовал. За те считанные секунды, что понадобились Эрмоту на знакомый путь к кабинету, он увидел, что случилось. Тело Хартвила так и оставалось в кресле за письменным столом, пронзенное тремя кинжалами, и ветер, врывающийся через разбитое окно, тщился прикрыть колышущимися шторами мертвые глаза. Двое убийц выворачивали ящики письменного стола, видимо, в поисках каких-то документов. Третий приближался к Кристе с обнаженным мечом. Дальше все произошло мгновенно. С руки Эрмота сорвался огненный шар, прожигая насквозь плечо того, кто собирался убить его невесту. Но мигом позже Криста отпустила свое заклинание. Что-то похожее на ураган промчалось по кабинету, слегка задев подбежавшего юношу. Нападавший на глазах из молодого крепкого мужчины превратился в дряхлого старца, тяжелый меч выпал из ослабевших пальцев и вонзился в грудь девушки прежде, чем Эрмот успел его перехватить.
– Криста!
– молодой человек упал на колени перед любимой.
Она была еще в сознании, но вместе с кровью, сочащейся из ужасной раны, из нее вытекала жизнь.
– Прости, Эрмот, - из последних сил прошептала Криста и закашлялась.
– Молчи, только молчи, - умолял он, - я сейчас отправлю кого-то за твоей мамой.
– Прости, - казалось, она не слышит его, - я не успела...
После этих слов она обмякла в его руках и перестала дышать.