Карабас и Ко.Т
Шрифт:
— Значится, ты у нас теперь еще и левитатор высшей ступени, говорящий с серебром и человек-невидимка в одном флаконе, — он снова хихикнул, а я не выдержал и все же извернулся, чтобы увидеть новые символы. Рядом с белыми крылышками появились кокетливое зеркальце в узорной раме и серый силуэт человека, похожий на тень. Х-м-м…
— Э-э-э… учитель… — я замялся, поскольку не знал, какой из вопросов сформулировать первым, да и побаивался его реакции.
— Ну чего уж, спрашивай! — поразил меня своим великодушием Аль.
— А почему левитатор высшей ступени? — брякнул я первое, что пришло в голову.
— Так крылышки-то беленькие, ангельские, а сие означает, что летун ты есть наилучший. И что, больше ничего не интересует? — ехидно
Я набрался смелости и спросил:
— Почему они ушли? Почему оставили нас в покое?
— Ишь ты! — хмыкнул звездочет, но мне показалось, что в его смешке проскочила нотка гордости. — Мы, значится… Нас оставили… — он покачал головой. — Ценю, вьюнош, ценю… Отрадно…
— Так почему? — все же рискнул настоять я на ответе.
— Да потому что прав не имеют никаких более. Не по зубам им полимаг с тремя апгрейдами. А тут и сообщение из Магистерии пришло, что уже четыре. Они-то тебя повязать после второго надеялись, ан нет… не успели! — старик снова разразился дребезжащим смехом. — А ты вот мне что скажи, маркиз. Это когда это ты левитатором-то стал? Уж не тогда ли, когда перила напротив моей спальни порушил?
Я ухватился за невинное объяснение. Не рассказывать же ему, что мы их разговор с Шимми подслушивали! Я сделал виноватый вид и заныл:
— Да все из-за этой ступеньки пакостной, учитель! Вы спали, я на нее наступать не хотел, попробовал перепрыгнуть, да темно было, не рассчитал, ну и… А когда понял, что падаю с пятого этажа… полетел.
— Я смотрю, у тебя(зпт) в" Асилий, что ни апгрейд, то со страху! — совсем уж развеселился Аль. Интересно, с чего бы это? — Пугать тебя, что ли, почаще? Глядишь, быстрее расти станешь. А то ведь, как я посмотрю, голодом да работой тебя не проймешь…
Он задумчиво пожевал губу, покосился на меня, а потом за считанные секунды сотворил огненный шар и швырнул его прямо мне в грудь. Я заорал и нырнул под кресло. Шарик пролетел мимо, описал дугу и снова нацелился на меня. Свободы маневра под креслом было маловато, пришлось вылезти и снова уворачиваться. В следующие пару минут я скакал по кабинету, демонстрируя чудеса акробатики, но сволочной шарик не собирался сдаваться. Он уже прожег дыры в спинке одного из кресел, в шторе на окне и в каком-то древнем фолианте. Оказаться на их месте мне совсем не хотелось, но что делать, я не знал, а посему продолжал бегать. Реакция у меня была все же получше, чем у огненного снаряда, на поворотах он тормозил, и только это давало мне некоторое преимущество, но времени подумать все равно не оставалось. На очередном моем броске в сторону, шарик снова по инерции пролетел мимо, но я краем глаза успел заметить, что в этот раз он направлен прямо в спящего Сириуса. Я опять заорал. Видеть, как глупая шутка учителя испепеляет моего усато-полосатого друга, не хотелось совершенно. И тут это случилось снова. Глубина зрения резко увеличилась, распространяясь вширь, я увидел мельчайшие капельки воды, взвешенные в воздухе. Они дрогнули от моего взгляда, стали собираться вместе, накапливать силу, чтобы мощным потоком обрушиться на злокозненный огненный шар. Послышалось злобное шипение, оглушительный возмущенный мяв, стеллаж заволокло паром, а через мгновение из него вылетел мокрый, подпаленный, очень злой, но живой Творожок.
Я счастливо улыбнулся, но кис, судя по всему, не разделял моей радости по поводу чудесного спасения. Промокшая шерсть топорщилась иглами дикобраза, приподнятая верхняя губа позволяла демонстрировать белоснежные и очень острые клыки, когти ятаганами были нацелены прямо мне в лицо.
— Сыр, — попытался я вразумить его, — я успел…
Но тут перед глазами все уже знакомо поплыло, я только подумал, что столько прорывов для моей глупой головы — это слишком, и провалился в беспамятство.
В чувство меня привел скандал. Я с тоской подумал, что на этот раз снова не помню сна, хоть расставаться с ним все так же не хотелось, а потом
— Ты нас уби-уть мог! — это Сыр, красиво так, с подвыванием.
— Я его учу, балбеса! — ну, это, понятно, Аль.
— Ты-у над ни-ум издеваешься-у! — ох, сколько эмоций, почти и не разберешь слов — одно мяуканье.
— Много ты понимаешь в магии да учении, недоразумение ты хвостатое!
— Это я-у недоара-умение?! Это ты-у вру-у-ун!
— С чего это я врун?! На себя посмотри! — ой, а Аль-то завелся. Врун-то он, конечно, врун, но кис, кажется, в больную точку попал.
— И вор к томо-у ж-ш-ше! — и Сириус, похоже, не на шутку зол.
— Я ничего не крал! Сам продулся!
— Я отыгра-улся-у! Р-р-р-р!
— Аа-а-а-а! Отцепись от меня!
— Верни-у! Сапоги-у! Мои-у!
— Аа-а-а!
— Х-х-х-х-х! Ф-ф-ф-ф! Ш-ш-ш-ш!
— А-а-а-а!
Тут я не выдержал и решил проявиться, пока они совсем друг друга не поубивали. Правда, они на меня внимания не обратили. Клубок из кота и звездочета катался по полу и не слишком беспокоился о том, что может ненароком снести одного маркиза. На всякий случай я взлетел повыше и завис, предпочитая наблюдать сверху и не быть втянутым в разборки. Минут через пять Аль решил применить запрещенный — магический — прием, и я понял, что коту может не поздоровиться. Поэтому, недолго думая, применил свое новое умение и окатил их холодным душем. И заслушался. О-о-о! Как они костерили меня на два голоса!
Наконец поток изысканных оскорблений иссяк, и я рискнул поинтересоваться:
— Ну что, мне можно спуститься? Убивать не будете?
Сырок фыркнул, Аль злобно стрельнул в меня глазами, пустил поток теплого воздуха на себя и кота и только потом снизошел:
— Спускайся, уж. Поговорим, — и добавил, когда я спланировал вниз. — Покажи хоть, что там тебе на этот раз прилетело?
На поясе, рядом с тенью, теперь красовался хрустальный водопадик.
— Силен! — печально констатировал звездочет. — И быстро-то как! Пятый за три дня… хм… Я про такое и не слышал даже…
— Э-э-э… учитель… — забеспокоился я, — а это не опасно… ну, столько прорывов подряд?
— Опасно? Для кого как, — хмыкнул старик. — Видать, большую волну ты поднял, маркиз, своим предсказанием. Великая магическая сила тебе понадобится, чтобы все исправить. Куда уж опасней для целой галактики, коли не справишься. А коли справишься, так пусть об опасности темный властелин думает.
— Ага! — глубокомысленно изрек я, вычленив из всего сказанного только то, что никакой я тут не статист, и мир спасть все же самому придется, а не только героев набирать. Я гордо покосился на кота, в надежде, что тот тоже осознал свою неправоту, но Сириус сосредоточенно вылизывал чуть подсохшую шерсть. Ну и ладно, потом припомню. Ой, а рыжие пятна-то на нем как смешно расположились! В шашечку! Но тут я вспомнил, что кому пятна, а кому и… Нет, ну так и есть! И тоже в шашечку! Ужас! Придется либо наголо бриться, либо на макушке волосы отпускать, чтобы прикрыть это безобразие. Настроение сразу испортилось, в то время как у кота и учителя оно начало медленно подниматься. Непорядок. Чем бы им его испортить?.. Хотя, себе дороже, еще и меня в очередную драку втянут. Лучше уж о себе любимом позаботиться, пока учитель в благодушном состоянии пребывает и не собирается морить меня голодом или еще как наказывать. Раз я такой весь из себя крутой полимаг, что даже дворянскому собранию не по зубам, пора бы мне как магу и выглядеть. И нечего джинсы мои зажимать, да по нычкам прятать. Если честно, по этому вопросу я и сам бы в Аля когтями вцепился, да только понимал, что ничего этим не добьюсь. Потому начать решил издалека и привести старика к мысли о штанах как бы невзначай. Да и любопытно мне стало, о чем это кис верещал. Можно, конечно, у него самого спросить, но судя по тому, как он болезненно реагировал на тему, мог и не ответить.