Карамельные сны
Шрифт:
На том конце провода всхлипнули.
— Спасибо. Мы тут все в таком шоке… Еще вчера живой, здоровый, сразу после заседания отдохнуть хотел, просил меня в турбюро позвонить, заказать путевку на Мальдивы на двоих…
— В какое? — насторожилась я.
Значит, у господина Попова все-таки была какая-то пассия!
— Какое-то… «Райское местечко», кажется. Там даже заказ приняли, предложили сегодня подъехать… И вдруг… Боже мой, представить себе не могу, что шефа больше нет! Вы цветы можете прямо к нам доставить. Служба охраны затем
— А материальная помощь? — напомнила я. — Ее полагается вручать из рук в руки семье покойного. Я, как лицо материально ответственное, не могу доверить…
— Ах да. Ну что ж, это довольно далеко. Егор Андреевич жил в загородном доме в поселке Жасминный, знаете? Там, где озера… рыбачить он очень любил… У него большой кирпичный особняк, вы его сразу узнаете — такая большая острая наклонная крыша, как парус, такой ни у кого в округе больше нет…
— Да, но дачный поселок, наверное, охраняется?
— Разумеется. Но если вы скажете, что привезли цветы и деньги, вас, может быть, и пропустят. Там уже все знают.
Ну что ж, дело за малым — осталось только найти венок. Про деньги, я надеюсь, в этой обеспеченной семье не вспомнят.
Медленно тронувшись с места, я поехала вдоль улицы, вглядываясь в вывески, и, конечно, скоро нашла то, что искала. На фасаде огромного делового центра красовалось любопытное сочетание вывесок:
1. «Салон для новобрачных».
2. «Бюро ритуальных услуг „Последний путь“».
3. «Производство мясных консервов».
«Конвейер, блин…» — подумала я, притормаживая возле «Последнего пути».
— Вам какой венок? — спросила меня хозяйка салона с полагающейся этой минуте трагической миной.
Вопрос, как ни странно, застал меня врасплох. Я и понятия не имела, что в этом случае предлагается какой-то особенно большой выбор.
— У нас вы можете заказать любые цветы на похороны, — затараторила хозяйка, — траурные букеты, композиции и корзины, ритуальные венки, оформление траурными лентами! Мы помогаем достойно проводить ушедшего, выразить свою любовь и уважение, отдать дань его памяти! К вашему вниманию — траурная корзина № 4 — классический траурный венок в бело-бордовой гамме! Траурный венок из красных гвоздик, красивый ритуальный венок из роз Гран-При! Стильный европейский венок оригинальной формы, который доставит настоящее эстетическое наслаждение!
— Кому? — прервала я ее.
Подбитая на лету, хозяйка салона уставилась на меня бессмысленным взглядом:
— А?
— Я спрашиваю — кому ваш венок доставит наслаждение? Усопшему? Или тому, кто пришел провожать его в последний путь?
— Н-ну… всем…
— Прекрасно. Значит, берем самый лучший, чтобы каждый из участников покинул похороны с полным чувством удовлетворения, обмениваясь впечатлением и приговаривая: «Как здорово провели время! Ну просто душой отдохнули!»
Хозяйка салона посмотрела на меня обиженно.
— Возьмите тогда желтые розы, — буркнула она. —
— Хм… ну давайте. Покойный был ее давним поклонником.
Выкупив венок с розами, я загрузила его в «Фольксваген» и поехала на поиски дачного поселка в Жасминном.
Место было очень красивое.
Поселок стоял на высоком берегу одного из озер, и издали было видно, как солнце полощет свои лучи в его серебристых водах. И сам дом господина Попова, окна которого выходили на водную гладь, своими очертаниями напоминал бригантину, паруса которой надувает щедрый норд-вест.
Всей этой красотой я, правда, любовалась с пригорка. Потому что мало было сказать, что поселок охранялся — его окружал целый взвод молодцеватых парней, одетых в камуфлированную форму, и не меньшее количество овчарок. С места, где я стояла, было прекрасно видно, как охранники с собаками обходят поселок по периметру, и проникнуть в него посторонним нечего было и думать.
Я могла, конечно, прикрыться похоронным венком — дескать, вот, просили передать… Но, скорее всего, мне предложили бы оставить корзину у входа, а самой отправиться в обратный путь. А мне необходимо было попасть внутрь.
Нет, так дело не пойдет.
Придется пойти на хитрость.
Я дала задний ход и медленно проехала метров двести. Опустив боковое стекло, вглядывалась в заросли ивняка и камышей, что необработанной широкой полосой стелились по эту, «неэлитную» сторону озера. Местные жители — может, произвольно, а может, из чувства протеста, чтобы насолить буржуям, — устроили на этом берегу озера настоящую свалку. Здесь валялись проржавленные чайники, полусгнившие веники для бани, одноразовая посуда, осколки стекла, битые кирпичи и прочий хлам. Да-а, добра немало, но того, что мне было нужно, не попадалось…
Хотя стоп! Наконец-то я наткнулась на то, что искала! А именно — под осенней трухой мирно и, судя по всему, не первый год лежала старая, насквозь проржавевшая во многих местах двадцативедерная бочка, в каких садоводы держат дождевую воду.
Это было как раз то, что нужно!
Выскочив из машины, я открыла багажник и поволокла оттуда длинный металлический трос. На ходу я сделала петлю, которую и набросила на бочку, а другой конец троса прицепила к машине.
Все, можно ехать!
Мне навстречу из сторожевой будки тут же выбежал охранник.
— Отодвиньтесь в сторону, ребята, не ровен час, зашибем! — крикнула я ему и выскочившей следом за ним парочке таких же добрых молодцев. «Фольксваген» подъехал к самым воротам.
— Мадам! Чего вы делаете? — фистулой закричал охранник. — Сюда нельзя! Нельзя сюда с бочками!!!
— Как это нельзя? — огорчилась я. И широко-широко раскрыла глаза, в которых (отрепетировано перед зеркалом) дрожала трепетная доверчивость и жалоба на несправедливость этого жестокого мира. — Почему-у? Мне надо проехать!