Карантин поневоле
Шрифт:
– Ну, что? Прибыла к месту постоянной прописки? – шутит медрегистратор, оформляя историю болезни.
Хорошо, когда поступаю планово. Всегда знаю, чего ожидать. А когда экстренно? Бывало у меня и такое. Как-то попросила свозить меня в гипермаркет за продуктами. С утра чувствовала необычайную лёгкость. Ещё сказала своим:
– Пока полегчало, везите. Кто знает, когда мне опять поплохеет.
Приехали. Покатались по рядам. Собрали тележку продуктов. Чувствую, плывёт всё перед глазами. Только, что успела сказать… Завертелся потолок.
Пришла в себя, а ног не чувствую. Скорая. Экстренное поступление в стационар. На этом мои поездки по магазинам и закончились.
В тот раз я попала не к своему врачу. Но, спасибо доктору, узнав, что обычно я лечусь, у Натальи Александровны, позвонила ей, поспрошала…
На этот раз ноги пошли, но чуда я больше не жду. Знаю – будет только хуже. Моё заболевание нельзя вылечить, можно только стабилизировать, и то на время. Я потом ещё много раз попадала к Наталье Александровне в палату. И всякий раз она находила для меня такие нужные и такие важные слова – те, что придавали сил, что заставляли верить в себя…
…Выписавшись из больницы после первого обострения, я какое-то время ещё надеялась на лучшее. Но…
Прошло чуть больше полугода, и я была вынуждена уволиться с работы. Не потому, что мне не нравилось или мало платили. Должность меня полностью устраивала. Но я ушла. Пришлось. Добираться на работу и обратно для меня стало пыткой.
Я уже говорила, что молодёжь неохотно уступает место в транспорте даже пожилым людям? А когда видят, если видят, конечно, женщину средних лет, то и мысль не шевельнётся, что, возможно, стоит встать и усадить человека старше себя по возрасту. Куда там… Смартфон наше всё!
Организация, где я работала, находилась на окраине города. Не так чтобы и далеко от моего дома, но без малого час в душном переполненном автобусе. Стоя. Каждый день, добравшись на работу, я до обеда пыталась собрать себя в кучу и заняться делами. Потом, вместо перерыва и до самого вечера навёрстывала то, что не успела сделать в первой половине дня. Когда возвращалась домой, у меня не было сил даже поесть. Какой ужин? Вам его ещё и приготовить? Забудьте про это! Сами о себе позаботьтесь, мне бы до постели доползти.
Обезболивающие стали исчезать из ящика с медикаментами быстрее, чем таял посеревший снег в тёплый весенний день. Поднять себя утром и заставить идти на работу с каждым днём становилось всё сложнее. Попытки добраться куда-либо превращались в непреодолимую полосу препятствий. Здоровье ухудшалось с такой скоростью, что вечером я не могла с уверенностью сказать, встану ли утром. И вот однажды, после сорока пяти минут в битком набитом пассажирами автобусе, я мешком вывалилась на остановку. В буквальном смысле вывалилась. У меня хватило сил только сделать несколько шагов к выходу. А дальше… Метелики перед глазами, жгучая боль в позвоночнике, падение в темноту и… Здравствуй, тротуар!
Да, я упала. Хорошо ещё потеря сознания оказалась кратковременной, какие-то секунды. Холодный, пронизывающий ветер быстро привел в чувство. Хотела подняться, да не тут-то было.
– Вы поглядите! Ещё только утро, а уже нажралась! С виду приличная женщина. А на деле – пьянь. Тьфу! – обходя меня, пробурчала не в меру упитанная дама и, наступив на край моей юбки, животом потеснила пассажиров задней площадки автобуса. Да так! С передней площадки на остановку посыпались только что с трудом втиснувшиеся туда работяги.
Спасибо двум военным, отказавшимся от идеи садиться в переполненный автобус. Они мне и помогли. Подняли. Отряхнули. Усадили на остановку. Позвонили на работу и в скорую. Как умели, успокаивали мою истерику, вызванную оскорбительной репликой. Убеждали в том, что они-то видят истинную причину, а те, кто поверил навету недалекой станичницы, просто глупцы. Дождались врачей, и только сдав меня им с рук на руки, уехали по своим делам.
После очередного «отдыха» в больнице, получила направление на врачебную комиссию.
Прохождение специалистов в поликлинике – то ещё удовольствие. Но как туда добраться, если ноги не ходят? Да, чувствительность восстановилась, правда, не в полном объёме. Но отважиться выйти из дома на постоянно немеющих ногах с риском свалиться где-нибудь, и хорошо, если не под колеса проезжающего транспорта?
Ну, нет!
Надо было срочно искать выход.
Мне повезло.
У соседей машина и престарелая мама, решившая, во что бы то ни стало, пройти всех специалистов именно в то время, когда мне назначили комиссию. Так что, посовещавшись с соседями, записала на прием ко всем докторам и себя, и её. Сосед безропотно возил нас в поликлинику и радовался, что на пару-тройку часов у его тёщи появлялись «свободные уши» и он мог отдохнуть, от безмерно любившей поговорить матери жены.
Постепенно я привыкала к новому положению и необычному статусу. И хотя глаза наполнялись слезами всякий раз, когда меня в инвалидном кресле везли на консультацию, обследование или процедуру, я осознавала, что, как бы не сопротивлялась, как бы не отрицала своё нынешнее состояние, рано или поздно мне придется столкнуться с необходимостью приспосабливаться к новой жизни.
Надеясь на лучшее, готовься к худшему.
Кажется, английская поговорка. Или нет? Не помню точно…
Вы только не подумайте, я не плачусь в жилетку и не пытаюсь вызвать сочувствие. Уже давно смирилась, хотя раньше себя жалела. Потом поняла – я сама загоняю себя жалостью туда, куда все мы рано или поздно успеем. А мне еще столько нужно сделать, написать, рассказать…
Нет смысла хныкать!
Надо действовать!
А когда начала занимать руки и голову интересными и пока неведомыми мне техниками рукоделия, на меня снизошло озарение: помимо того, что это красиво, творчество имеет еще и лечебный, терапевтический эффект.