Карантин
Шрифт:
— И где же? — поинтересовался Гильза.
— В Лагоре, — отозвался регистратор. — Так, по крайней мере, сказали в конторе.
— А-а… — неопределенно протянул Гильза.
— Кстати, именно по этой причине ты здесь, — заметил Чигур. — Ведь ты работал с детективом?
— Ну, как сказать… — пробормотал Гильза. — Было дело…
— У нас просто нет времени, — отрезал регистратор. — Надо использовать все возможные каналы, все связи, все ресурсы. Дорога каждая крупица информации. Поэтому ты, Гильза, немедленно отправишься вот по этому адресу, переговоришь
— А почему вы с ним сами не… — неуверенно поинтересовался Гильза. Он не любил встречаться с «очень важными людьми». Потому что они, как правило, несмотря на занимаемые посты, оказывались или очень странными, скользкими и непонятными или же просто агрессивными хамами.
— …А у меня встреча с еще более важными людьми, — оборвал его Чигур. — Повторяю — у меня просто нет времени на визиты и обстоятельные беседы. Если ничего существенного узнать не удастся — отправишься в контору Хитрука, поставишь там всех на уши и все, что сможешь выяснить, немедленно доложишь мне лично. В силу чрезвычайной ситуации соответствующие полномочия получишь немедленно.
Чигур звонко ударил ладонью по столу. Поднял ладонь.
На столе перед курьером, в свете искусственного освещения, сверкал жетон регистратора.
4
Отправляясь на встречу с «очень важным человеком», Гильза серьезно нервничал. Из скупой информации, полученной от Чигура, он понял, что этот неизвестный как-то связан с контрразведкой. А раз с ним можно говорить по поводу иномирян — человек этот действительно серьезный и имеет высокую степень доступа.
Трясясь в метро, Гильза снова углубился в чтение «Практической
квантовой механики». Он по-прежнему ничего не понимал, но ощущение прикосновения к чему-то новому, более высокому, чем окружающая действительность, не отпускало.
Особенно интриговало то обстоятельство, что он начал чтение сразу со второго тома. Отчего-то не приходило в голову признаться Сан Санычу в «похищении» книги и попросить первый том. Он читал просто, чтобы читать — будто дьяк, долдонящий Священное писание. И, надо сказать, от этого, вроде бы, бессмысленного чтения, странным образом прояснялось в голове.
Сидевший напротив пожилой гражданин скользнул взглядом по обложке и вдруг вздрогну, уставился на Гильзу округлившимися глазами — словно узрел приведение.
— Молодой человек, откуда у вас… — неуверенно начал, было, он, но поток выходящих пассажиров уже подхватил курьера и вынес на перрон станции.
Выбравшись из метро на Тверскую, Гильза отметил, что на открытом воздухе стало изрядно припекать. Он не особо следил за погодой, но, честно говоря, такой жары в Москве не припомнил. Тем более, что, находясь в извечной офисной прохладе «Линии» или путешествуя по мирам, можно позабыть об изменчивости климата.
Встреча была назначена в Камергерском переулке, на летней веранде кафе, что неподалеку от небезызвестной школы-студии МХАТ. Созвона по мобильной
Подходя к кафе, Гильза подумал, что этим летом «летние веранды» выглядят своеобразным издевательством над посетителями: удушливая жара делала удовольствие от чашечки кофе на воздухе весьма сомнительным.
Тем не менее, он быстро выхватил взглядом пиджак, повисший на спинке одного из стульев. От одного его вида бросало в жар. Насколько же надо ценить собственный имидж, чтобы не расставаться с этим предметом гардероба даже в таких условиях!
Обладатель пиджака был сейчас в белоснежной рубашке с длинными рукавами, с галстуком-удавкой на шее. Не было похоже, что он страдает от необходимости преть в своем официальном «футляре». На столике, рядом с чашкой кофе лежал последний «Коммерсантъ». Это был опознавательный знак. Забавный, как в шпионских фильмах, но вполне действенный.
Гильза присел напротив владельца пиджака, галстука и журнала. Отметил, что помимо перечисленных атрибутов, у человека имелись: изысканный золотой зажим для галстука, изящнейшие очки в золотой же оправе, массивные, невероятно дорогие (по крайней мере, на вид) часы и — верх бессмысленного фетишизма — бриллиантовые запонки. Несло от человека столь же изысканным парфюмом. Все это, очевидно, было призвано подтверждать пресловутую «важность».
При всей изысканности атрибутики, человек будто слегка «выпадал» из образа, даже в глазах будто начинало двоиться. Гильза не сразу понял, что было причиной такого впечатления. Он просто сказал:
— Здравствуйте. Я от Владимира Ивановича…
— Кофе? — вместо приветствия предложил незнакомец.
Гильза неопределенно пожал плечами. Рядом бесшумно возник официант. Курьер невнятно пробормотал заказ, и вновь уставился на незнакомца.
Теперь он понял причину диссонанса. Вся эта «изысканность», хоть и неплохо подобранная и довольно удачно размещенная, выглядела всего лишь декорацией. Сквозь тонкие очки Гильза невольно видел черные разводы камуфляжа, а под рубашкой — какую-нибудь жутковатую татуировку. Вроде тех, что достались ему самому — из «прошлой жизни». Эти пальцы, постукивающие ложечкой по стенкам кофейной чашки, с тем же успехом могли ловко перехватывать рукоять десантного ножа, а эти глаза — равнодушно наблюдать, как кому-то выпускают кишки.
«Спец» — всплыло из глубины памяти. Слово это определенно имело какой-то особый смыл. По крайней мере, тогда — до пули.
Принесли кофе. Гильза чуть пригубил горячего напитка. Пожалуй, зря это он — на такой-то жаре…
— Так что хотел узнать Владимир Иванович? — спросил незнакомец.
А ведь он так и не представился. И Чигур не счел нужным называть его имя. Что ж, пусть будет просто «спец».
Гильза приготовил вопрос заранее. Точнее, вопрос для него сформулировал регистратор: