Карантин
Шрифт:
Телефон-автомат сломан уже вторую неделю, в ординаторской тоже не работает.
Мне позволили позвонить из кабинета заведующей – поздравить маму с днём рождения. Очень жаль, что мы с Ксюнечкой не смогли ей сегодня купить цветов. Но это сделали за нас (и за себя) папа и Антоша. Когда я позвонила маме – оказалось, что они сейчас как раз там, у неё – и у меня отлегло от сердца, что мама в свой день рождения не одна.
Вчера с Антоном мы передали для неё наши подарки: Ксюшин рисунок и две декоративные салфетки, которые я сделала собственноручно в своём заточении из лоскутков и назвала “Две композиции с красным”.
Вот, заделалась в больнице рукодельницей. Оказывается, это очень
Хотелось бы и по возвращению домой не бросать этих славных занятий.
…Итак, мы чудесно погуляли сегодня. Навестили наше Дерево. Ксюша в очередной раз восхищённо: “Это надо же, как нам повезло! Дерево только у нашего окна!” Не представляю, как бы мы прожили этот месяц без Дерева в окне. Без утренних медитаций: когда и я, и Ксюня тихонечко лежим и смотрим в это Дерево – как в Космос…
Наше Дерево так и не пожелтело этой осенью! Нет, нет и нет! Но ночные морозы (до -10) сделали своё роковое дело: зелёная, скрюченная от холода листва валится на тротуар… Да, дерево поредело настолько, что стало видно небо, – его всё больше и больше в нашем окне…
Вчера вечером сделала Ксюше ещё одну мягкую игрушку – Черепашку. Вообще-то я хотела сделать Слонёнка, но Слонёнок захотел стать Черепашкой – и стал ею!
Главное: прислушаться к материалу и услышать, что он тебе шепчет…
Мы здесь не отдыхаем – а трудимся дни напролёт, с утра до вечера, точнее – до ночи. А если Ксюня ещё и днём не спит – тогда вообще без передышки. Вроде физическая нагрузка и не велика, но умственная и эмоциональная просто огромны. И при этом совсем маленький сон: ведь надо дневничок после Ксюшиного засыпания пописать (а засыпания её поздние, как и дома), а в семь утра приносят градусник и таблетки, я просыпаюсь и уже больше не сплю – потому что всё слышу: шаги, голоса, сквозняки…
Лежу и смотрю: на Ксюшу спящую и на Дерево бессонное…
Установка была на месяц. Прошёл месяц – и сразу захотелось домой. И мне, и Ксюше тоже. Любопытно, что именно в ночь на 20-е Ксюше приснился сон, что мы дома: лазаем на спортивном комплексе.
“А кольца там почему-то бумажные! – со смехом сообщила она, проснувшись. – Ты полезла по лесенке, а я спустилась вниз по канату и на пол – плюх! И – проснулась!”
– Хочется уже домой, Ксюнечка?
– Да!…
А ещё недавно звучало решительное: “Нет!”
Я допытывалась: почему всё-таки домой не хочется? Чем в больнице лучше, чем дома?
Ксюнька расплылась в улыбке:
– В больнице та-а-а-акие соки вкусные! Та-а-акие раскраски!… И фломастеры…
– Миленькая, ну, разве дома всего этого не было?
– Не столько. Столько соков не было. И таких потрясающих раскрасок не было.
– А если дома всё это будет – захочешь домой?
– Тогда коне-е-ечно!…
Но я-то понимаю, почему Ксюнечке так хорошо в больнице. – Потому что мама здесь с ней навыкладку. Никуда не спешу. Никуда не убегаю от неё – ни к тазу с бельём, ни к плите, ни к компьютеру… Все дни со своей девочкой. Все дни вместе, рука об руку, локоть к локтю. Все дни, с утра до ночи, творим вместе нашу жизнь, нашу прекрасную действительность, наше настоящее. Удивительное настоящее.
Надо признаться,
Я хочу таких месяцев и в будущем! Но не раз в двадцать лет – а каждый год. И не обязательно в инфекционной больнице!
Сказать, что я выхожу из больницы хорошо отдохнувшая и полная сил, – не могу, потому что это было бы неправдой. Но я хотя бы пожила с Ксюнечкой один месяц ТАК, как мне всегда хотелось с ней жить, о чём я всегда с тоской мечтала (как о несбыточном). Вот, сбылось… В чумном карантине.
Думаю, что нас с Ксюней можно высадить на необитаемом острове: не соскучимся!
…Но, однако, пол-второго ночи! Когда же я буду спать?… Увы, днём Ксюня не даёт мне писать дневничок: ревнует она меня к нему, что ли? Впрочем, правильно делает! А то: когда бы мы жили?
А луна как светит в наше окошко!…
23 октября, воскресение, утро, солнышко!
34-й день в больнице, 16-й день карантина.
Вчера вечером к нам пробралась Анюта. Феерически! Они с Мишей всё классно продумали. Анюта ещё дома надела белый халат, который красноречиво выглядывал из-под полы пальто. А в руках у неё был футляр из-под фотоувеличителя УПА – такой коричневый чемоданчик, с похожими чемоданчиками ходят обычно медсёстры, которые берут анализ крови из пальца. Или тёти, делающие ЭКГ. “Вы куда?!” – спросили её грозные омоновцы на воротах. “Я по вызову во второе отделение”, – спокойно сказала Анюта чистейшую правду. И – прошла! И омоновцы не остановили её! Потрясающе! Это в то время, когда даже мам с вещами (чтобы забрать выписанного ребёнка) омоновцы доводят до отделения и ждут, пока мать соберёт ребёнка, – чтобы проводить их обратно. Но наша Анюта великая мастерица проходить сквозь запоры и препоны. Анечка, браво!
Полдень. Ксюня рисует новыми фломиками. Наша “музейная” палата залита солнцем… Звучит медитативная музыка. Я смотрю на наше Дерево и вдруг замечаю… что каждая веточка, каждый листик вибрируют в такт музыке! Каждый листик танцует медитативный танец. И мне кажется, что музыка зарождается в самом Дереве, что это оно, Дерево, излучает музыку! Что это такой музыкальный инструмент, живой трехствольный орган и тысячи крошечных литавр…
И я вдруг понимаю, как композиторы сочиняют музыку. Они её не сочиняют – они просто умеют слышать – а Музыка живёт в Природе от века… Музыкой пронизано всё мироздание, вся природа – только мало кто слышит её…
– Смотри, Ксюша, каждый листик танцует в такт музыке!
Ксюша всмотрелась и сказала: “Да… Очень здорово они танцуют”.
Смотрю на Дерево, вслушиваюсь в него и думаю: “Через такое Дерево можно прийти к Богу”.
23 октября, 23-30.
Пишу при свече, хотя можно было бы и при луне: так ярко она освещает палату!
Гуляли сегодня по солнышку… Сегодня – теплее, чем в предыдущие дни. Сидели, как вчера, на нашем ящике в палисаднике, среди кустов, подставив лица солнцу. Ах, какое оно ласковое в конце октября! Ходили обниматься с нашими берёзками. Увидели двух крошечных паучков, которые, обрадовавшись теплу, тут же вылезли из зимних убежищ и радостно устремились по берёзовому тёплому стволу вверх…