Карасёнки-Поросёнки

Лигун Юрий Аркадьевич

– Проспорил! Проспорил! – закричала Капа, и народ, моментально побросав все свои дела, обступил спорщиков плотным кольцом.

– Ладно, я пойду, – сказал Жорик и, сгорбив плечи, поплёлся к дому.

Когда он входил в подъезд, сзади громко бумкнуло. «Шарик», – тоскливо подумал Жорик, но даже не обернулся…

* * *

Весь день он ходил мрачнее тучи, а вечером не выдержал и спросил у бабушки, что такое «спасибо с Турксиба».

– Турксиб – это Туркестано-Сибирская железная дорога. Её построили ещё в прошлом

веке, – объяснила бабушка Лиза и подозрительно посмотрела на Жорика. – А почему ты спрашиваешь?

Пришлось всё рассказать. Бабушка, конечно, разволновалась, что он без спросу выходил на улицу. Но когда Жорик залез к ней на колени и ткнулся носом в щёку, бабушка сразу успокоилась и сказала:

– Не горюй. Если эта монетка волшебная, то она не потеряется. Её обязательно кто-нибудь найдёт. Может быть, такой же замечательный мальчик, как ты.

Бабушка потрепала Егорку по голове и добавила таинственным шёпотом:

– Завтра у меня пенсия. И знаешь, что мы с тобой сделаем?

– Что? – тоже шёпотом спросил Жорик.

– Мы пойдём к усатому и купим самый большой пистолет!

От этих слов у Жорика защекоталось в глазах, словно там завелась слезинка. Но не горькая, а сладкая. Он вдруг почувствовал, что радость растёт в нём, словно воздушный шарик. Чтобы этот радостный шарик не лопнул, он покрепче прижался к бабушке, которую любил так, что и слов не было. Из-за этого Жорик сказал совсем про другое:

– Не надо мне никакого пистолета!

– Почему? – удивилась бабушка.

– А в кого стрелять, если все хорошие? – спросил Жорик и шмыгнул носом…

ТОРТ НА ПОЛВТОРОГО

Капа подошла к тумбочке и посмотрела на старый будильник. Его стрелки не шевелились. Она крутнулась на одной ножке и снова взглянула на циферблат. Это не помогло: стрелки стояли на том же самом месте.

«Сломался, что ли?» – подумала Капа и прижалась ухом к стеклу. Внутри будильника что-то простужено хрипело:

– Грипп-хрип… Грипп-хрип…

Капа повернула будильник боком и покрутила колёсико на его железной спине. Стрелки вздрогнули и побежали. Маленькая бежала еле-еле, а большая летела, как угорелая.

– Не отставай, – точь-в-точь как папа говорила большая стрелка.

– Ну, пожалуйста, не иди так быстро, – хныкала маленькая, – я за тобой не успеваю…

– А ты постарайся. Нашла время хныкать. На нас люди смотрят.

Стрелка-папа торопился сдать стрелку-Капу в детский сад, чтобы успеть на работу. Он шагал широко, и его ботинки сердито скрипели: «Грипп-хрип… Грипп-хрип…»

– Капитолина! Капитолина! – послышался голос бабушки Тони.

Бабушка Тоня лежала в спальне и хворала. Выйти она не могла, и ей казалось, что, если в доме тихо, значит, с Капой что-то случилось. Из-за этого она, как могла, боролась с тишиной и чуть что громко кричала, кашляла или скрипела пружинами.

– Капитолина! Капитолина!

* * *

Капитолиной Капу назвали в честь бабушки, только не этой, а другой, которую Капа

ни разу в жизни не видела. Невидимая бабушка жила в деревне со смешным названием Поросёнки. Этим летом папа обещал свозить Капу в Поросёнки, чтобы познакомиться с поросёнковской бабушкой, хотя она не понимала, зачем папе знакомиться. Ведь он был знаком с ней ещё тогда, когда бабушка Капитолина была никакой не бабушкой, а папиной мамой.

* * *

– Капитолина! Кхе-кхе! Отзовись! Не хватало, чтоб ты выпала с балкона…

Кроме бабушки Тони, полным именем Капу никто не называл. До Капитолины она ещё не доросла. Имя Капитолина было похожим на капитальный дом с колоннами, а Капа была маленькой, как кустик у подъезда…

– Бабушка, не волнуйся. Ни с какого балкона я не выпадаю. Просто жду, когда будет полвторого.

– Полкакого? – не расслышала бабушка.

– Полвторого, – повторила Капа, тихонько ставя будильник на место.

– Долго же тебе ждать придётся. Уже почти два.

Но Капа не могла долго ждать. Ровно в полвторого к ней обещали прийти гости: Михаил Иванович, Настя и старый доктор, который ещё лечил её маму, когда та была маленькой. Капа схватила будильник и покрутила колёсико в обратную сторону. Развернувшись, большая стрелка побежала назад. Маленькая всхлипнула и поплелась следом.

– Вот так! – сказала Капа и пошла на кухню, которую они построили с папой из картонной коробки.

Достав ведёрко и лопатку, она аккуратно пересыпала муку в большую миску – так, что мимо просыпалось совсем чуть-чуть. Хорошо, что мукой Капа запаслась заранее, а то пришлось бы сейчас мучиться. Замесив тесто, она переложила его в алюминиевую форму-ромашку, поставила в духовку и вытерла руки об живот. Когда торт испёкся, Капа вытряхнула его на тарелку, намазала кремом и воткнула сверху жёлтый одуванчик. Не для вкуса, а просто так.

– Вот! – сказала Капа и вернулась в комнату.

* * *

Гости уже сидели за столом и дружно показывали вымытые руки.

– Здравствуйте, – поздоровалась Капа, ставя песочный торт на середину. – Я не сильно опоздала?

– Нет, – пробасил Михаил Иванович. – Сейчас ровно полвторого.

– А бабушка говорит, что уже два.

– Это она надвое сказала, – буркнул Михаил Иванович. – Как по мне, ты пришла вовремя…

– Смотрите, какое у меня платье! – вмешалась в разговор Настя.

Она крутнулась на одной ножке, и все увидели, что платье у неё просто замечательное. Капа подумала, что обязательно сошьёт себе такое, когда вырастет.

– Что-то вы сегодня бледный, – стараясь быть вежливой хозяйкой, обратилась Капа к старичку в белом халате.

– Кхе, кхе… Какой там бедный? – не расслышал доктор. – На болячки я богатый: колени скрипят, борода выпадает. Надо бы к доктору сходить, а не могу.

– Почему? – спросил Михаил Иванович, не отрывая глаз от торта.

– Потому что я и есть доктор, – ответил доктор. – Как же я сам к себе пойду?