Каратель из погибшего клана

Обухов Максим Эдуардович

— Да, — ответил я и спустился вниз. Как раз тётка решила, что держать гостей в холле — не лучшая идея, и повела их на кухню.

Мария Фёдоровна не обрадовалась моему появлению: у неё моментально покраснело лицо от злости. Она правильно поняла, что я пришёл спутать ей все карты. Поэтому её маленькие глазки забегали, и она лихорадочно обдумывала, как от меня избавиться.

— Это сын Романа Константиновича, Михаил, мой опекун, — проговорила она, делая акцент на последнем слове.

Куракин взглянул на меня и присмотрелся, видимо, решая, насколько я могу представлять опасность для

его сделки. Господин Куракин, о котором я так много слышал, был высокого роста и невероятно худым. На его лице выделялся заострённый нос и мелкие глазки. Он кивнул головой и ничего не сказал.

Его друг, низкорослый человек с густой бородой, увидев меня, сразу дотронулся до перстня и стал пристально его теребить — хотел применить магию. Ну-ну. Видимо, эти гости пришли не к тётушке, а ко мне.

Меня это заинтересовало. Я стал внимательно следить за его движениями, как вдруг почувствовал холод — точно такой же, как в особняке на втором этаже, где обитал призрак. Стоило этому второму господину несколько раз прикоснуться к кольцу, как за его спиной появился призрак.

Он возник прямо из пола, будто всегда там и жил. К такому повороту я был готов и моментально понял их план. Куракин пришёл не просто в гости, а привёл своего друга, который решил проверить, открылся ли у меня дар моего рода или нет.

Видимо, мой дядя этим даром не обладал. Я много слышал, что в моём мире такое случалось часто: наследники не получали дар отца. Представляю, как им было обидно, как они напивались в трактирах и жаловались на несправедливую судьбу.

Как только призрак появился, господин с бородой внимательно стал следить за мной. Он пытался уловить и понять, есть ли у меня дар, переданный от отца. Я, в свою очередь, решил ему подыграть — а почему бы и нет?

Я сделал вид, что никакого призрака не вижу. Это раззадорило господина с бородой. Он, видимо, привязал призрака к перстню и управлял им. Приведение моментально приблизилось ко мне и, сделав пару кругов, остановилось перед моим лицом. Я спокойно смотрел на Куракина, делая вид, что ничего не замечаю.

— Мне приятно с вами познакомиться, — выдавил из себя улыбку Куракин.

— Мне тоже приятно с вами познакомиться, — отозвался я.

— А этот господин — мой друг, Вячеслав Николаевич Вереницкий, — я кивнул, и в это время призрак заглянул мне в глаза. Хороший приём, но я на него не повёлся. Хотя у меня была мысль вогнать Вереницкому пару игл, чтобы он почувствовал боль. Но так я бы выдал себя, поэтому не стал. Ничего, я скоро отыграюсь, но позже.

— Приятно познакомиться, — проговорил я и, как полагается, поклонился. Вереницкий ответил тем же.

Призрак, изрядно пошумев, отлетел от меня, оказался за тётушкой, затем пронёсся по комнате и пролетел сквозь нас. Я снова почувствовал холод.

Затем приведение остановилось за спиной Куракина и, не добившись нужного эффекта, моментально исчезло. Самое интересное, я не смог разглядеть лицо призрака — оно было сильно обезображено.

— Прошу вас, пойдёмте завтракать, — пропищала тётка, поняв, что полностью потеряла внимание гостей. Ей хотелось, чтобы всё прошло идеально, чтобы она смогла провернуть сделку, которая должна была покрыть все долги.

—

Нет, прошу вас, пожалейте, — проговорил Куракин, хватаясь руками за свой худой живот.

— Наелись, — ответил бородач, живот которого выпирал из-под ремня.

— Но прошу вас тогда, пойдёмте выпьем кофе. Нельзя держать гостей в холле, это неправильно.

Моя тётка, казавшаяся на людях такой гостеприимной и милой… Как же это было обманчиво! Она потащила всех в столовую, где Настя уже подготовила стол и разлила кофе. На столе стояли различные булочки и пирожные, пропитанные мёдом, которые я люблю больше всего на свете.

Мы все расселись. Тётка усадила гостей рядом с собой, а меня, наоборот, посадила напротив — как в противовес. Дядя сел рядом со мной.

Я всё это время наблюдал за пирожными и, как только сел, сразу взял одно — вкус был отменным.

— Ну, к чему вы пришли? — спросил Куракин и посмотрел на тётушку, которая от этого вопроса сначала строго посмотрела на меня, давая понять, чтобы я молчал.

Я же увлёкся пирожным и не обращал на тётушку никакого внимания. Мне было плевать, что она там думает и скажет — всё равно я сделаю всё по-своему. Мария Фёдоровна никак не может принять, что я не тот Миша Строгонов, над которым она могла издеваться, и который терпеливо всё сносил.

— У нас есть проблема: Роман Константинович оставил нам столько долгов, вы себе просто не представляете. Нам в жизни с ними не расплатиться. Остаётся только надеяться на вас, чтобы вы купили наши земли, — проговорила Мария Федоровна.

Я удивился. Роман Константинович оставил вам долгов? Теперь вы свои долги переписали на моего отца? Вот это поворот! Даже я такого не ожидал!

— Я против, — проговорил я и взглянул прямо на тётушку, которая после моих слов моментально побледнела. Она пыталась возразить, громко рявкнуть, но так и не решилась. Мария Фёдоровна стиснула зубы и сжала кулаки, пожирая меня ненавистным взглядом.

— Что! — Воскликнула тетя.

— Может, у вас и много долгов, но продавать мою землю из-за этого я не буду. Это родовая собственность Строгоновых, — проговорил я спокойным тоном.

— Михаил, вы, наверное, забыли, но я ваш опекун. Теперь я до вашего совершеннолетия распоряжаюсь имуществом, — проговорила тётка, выдавив из себя улыбку.

— Это, правда, в мелких сделках у вас есть право, но в больших, например, как продажа земли, принадлежавшей моему отцу, у вас нет прав. По крайней мере, в договоре нужна моя подпись, которую я вам не дам.

Мария Фёдоровна позеленела. Думаю, ещё немного, и она взорвётся от гнева. Ну пусть, это её проблема. Но землю я всё равно не отдам, что бы она ни делала. Хотя они с Куракиным придумали, как обойти закон, я всё равно не дам им это сделать. Пусть об этом знают.

— Логично, — произнёс Куракин, пытаясь сгладить углы.

По крайней мере, в наш спор никто не пытался вмешаться. Дядя сделал вид, что вообще не слышал, о чём мы говорим, и спокойно попивал кофе.

Вячеслав Николаевич занимался своим делом, ему это было неинтересно. Его занятие заключалось в том, чтобы смотреть на меня. Не знаю, что он хотел во мне высмотреть, но пусть смотрит. Деньги за это брать не буду.