Каратель из погибшего клана
Шрифт:
— Как можно продать землю, принадлежащую роду, пока наследник не совершеннолетний?
Девушка пожала плечами, давая понять, что сама не обладает знаниями в области права. Я пробежался по её декольте, которое оголяло часть её груди, и посмотрел на её милое лицо.
— Я не знаю, мой господин. Она ведь ваш опекун.
Девушка была права, я не знал какие здесь законы.
— Ты свободна, — проговорил я.
Девушка моментально вскочила, поклонившись мне, вышла из комнаты. Она мне и так рассказала больше, чем нужно.
Как только
Несмотря на всё это, мне надо вступить в наследство и разобраться, что случилось с отцом. Это тёмная история: если его действительно убили, то следующим могу стать я. Это надо предупредить и самому нанести удар.
Впрочем, вскоре мои мысли переключились снова на еду, и, к своему удивлению, я всё съел и отправился в душ. Память смогла провести меня по темному коридору и показать, что там находится.
Я, вооружившись чистым комплектом белья, отправился в ванную, а после приёма душа стал подниматься по тёмной лестнице, где блеклый свет освещал мне дорогу.
Но мои приключения на сегодня не закончились: я услышал шуршание в одной из комнат с большой дверью и остановился возле неё.
В коридоре было темно, и тусклый свет от лампочки не спасал положение. Но я чётко слышал шуршание в комнате. Мне сразу стало интересно, и сон отошёл на второй план.
Я распахнул дверь, откуда доносился шум, и увидел перед собой крупную фигуру своей тёти, которая копалась в документах. Это был кабинет отца, и память мгновенно перенесла меня назад. Тётя что-то судорожно искала, скорее всего, документы на землю или ещё что-то подобное.
Тут раздался грохот: тётя ударила кулаком по столу, в отместку листам бумаги, которые выпорхнули из её рук. Она наклонилась и стремительно стала их собирать.
Я не стал ей мешать, к тому же, она, вероятно, не впервые рылась в кабинете. Пусть ищет, а я пойду спать. Добравшись до своей комнаты, я запер дверь и лёг в кровать. Эти путешествия меня измотали, и вскоре я заснул.
Утром меня разбудил шум дождя. Я открыл глаза и осмотрел свою комнату, затем встал, накинул халат и взял в руки телефон.
С ним мне нужно было срочно что-то делать, хотя я пока не представлял как. Но стук в дверь отвлёк всё моё внимание.
— Войдите, — произнёс я.
Дверь открылась, и на пороге появилась Анастасия с большим подносом, на котором стоял мой завтрак. Девушка точно решила меня откормить. Хотя, если посмотреть на моё тощее и костлявое тело, то несколько килограммов мне не помешают.
Надо срочно начать заниматься, сначала со своим весом, отжиматься и подтягиваться мне не помешает, а потом что-нибудь придумаю.
— Здравствуйте, мой господин, — сказала девушка и внесла поднос со свежеприготовленной яичницей, стаканом йогурта, белым хлебом, маслом и сыром.
Завтрак меня порадовал, как и сама Настя. Какая замечательная горничная, мне бы такую в мой мир.
— Приятного вам аппетита, —
Там я встретил своего дядю Альберта Константиновича. Он стоял в камуфляжной форме с необычным предметом наперевес.
— Охотничье ружьё, — сообщила мне память. Мне сразу понравились его характеристики. Такого я в этом мире не ожидал встретить.
— Михаил! — увидев меня, он помахал рукой.
— Здравствуйте, — сказал я, спускаясь по лестнице.
— Привет, поехали со мной на охоту! Оставаться в дождливом городе нет смысла. Я ребятам звонил, у них солнце, красота. Давай собирайся, доедем на джипе и хорошенько постреляем.
— Не могу сегодня, дела, — проговорил я, и это его сильно удивило.
— Дела! Ну ладно, смотри сам. Хочешь, оставайся с тётей, пожалуйста. Она сейчас спустится, — проговорил дядя, взял увесистую сумку, открыл дверь и вышел из дома.
Я проводил его взглядом. Значит, дядя уехал на охоту. Прекрасная у них жизнь.
— Ты так и не сказал, где вчера был, — раздался громкий голос за моей спиной. Я повернул голову и увидел вверху лестницы тётю. Она спускалась, переступая ногами по ступенькам, боясь поскользнуться. На ней висело огромное платье.
— Какое вам дело? — спросил я, повернувшись к ней.
— МНЕ! — воскликнула она и вытаращила на меня глаза. Её руки сжали перила, и мне показалось, что она сейчас их вырвет с корнем. Такой ответ её сильно удивил, она не привыкла к такому обращению, и, видимо, бывший хозяин моего тела постоянно молчал и соглашался. Тётка действительно не была готова к такому повороту и замерла на месте.
— Вам, — спокойно произнёс я.
— Да как ты смеешь со мной разговаривать? Я твоя тётя, твой опекун. Я могу вышвырнуть тебя на улицу! Твой отец был слишком добр к тебе. Я ему говорила, что нельзя так воспитывать.
Её громогласный голос долетел до моего уха. Я не сводил с неё глаз и внимательно за ней наблюдал. Она ещё не могла прийти в себя и поскорее постаралась спуститься вниз.
— Мария Фёдоровна, вы живёте в доме моего отца и питаетесь за его счёт. И прошу вас не упоминать его, а относиться к нему с уважением. Ваши советы никому не нужны. Насчёт опекунства я найду способ прекратить его раньше времени.
Мои слова убили её. Она побледнела как полотно и уставилась на меня. Наступило молчание, и тёткины зрачки лихорадочно стали изучать моё лицо.
Она будто пыталась понять, точно ли я стою перед ней, может, перед ней другой человек?
— Вы меня поняли? — спросил я её, заставляя прийти в себя. Она отпрянула и взглянула на меня уже другим взглядом.
Она не ответила мне, а только закивала, как немая. Кажется, я отбил у неё всякое желание говорить. Что ж, ладно. Я ещё раз взглянул на её позеленевшее лицо. Мария Фёдоровна застыла на месте и больше не шевелилась.