Каратель. Том 2: На службе Республики

Глебов Виктор

— Если честно, не знаю. Просто осенило.

— Браво! — сказал Пшежиковский. — Я напишу Великому Мастеру, чтобы он представил тебя к награде.

— Это лишнее, — отозвался Макс.

— Разберёмся, — покачал головой Пшежиковский.

— Надеюсь, теперь можно немного расслабиться, — заставил себя улыбнуться Макс. — Что скажете, капитан?

— Да, конечно. Думаю, теперь всё будет ОК, — отозвался Сантьерра.

— Тогда я пойду к себе, — Макс поднялся. — Мне нужно подготовиться к занятиям с другими Всадниками.

Попрощавшись со всеми, Макс отправился в свою каюту.

Пшежиковский собирался писать Седову, чтобы тот наградил Макса. Это говорило о многом. В первую

очередь о том, что, хотя формально Ангел подчинялся Всаднику, на деле он стоял выше него, поскольку только старший по званию может представлять военнослужащего к награде. Итак, перед Максом по-прежнему разыгрывали непонятный спектакль, целью которого было создать у него иллюзию значимости. Зачем республиканцам это понадобилось? Неужели только для того, чтобы сильнее привязать к себе человека, обладающего столь необходимым для их планов трансиммунитетом?

Может и так, но в любом случае им следовало бы играть свои роли поубедительнее.

Глава 31

У себя в комнате Макс переоделся в свободную одежду и занялся медитированием. Достигнув необходимой степени концентрации, он достал шкатулку с десятью брусками из разных материалов. Отец Эбнер вручил такие всем Всадникам для занятий с армирующей решёткой. Нужно было превращать одни материалы в другие, сливать их и разделять. Макс надел пояс с аккумуляторами, дающими энергию для трансактов, и разложил бруски перед собой. У него неплохо получалось, но до полного автоматизма он ещё не дошёл. А для управления сложной трансакцией это было совершенно необходимо.

Макс занимался около сорока минут, когда раздался сигнал в дверь.

— К вам отец Эбнер, — доложил автомат металлическим голосом.

Парень быстренько вызвал интерфейс нейроштифта, чтобы проверить состояние своего организма. За последнее время он значительно увеличил параметры.

Сила: 14

Ловкость: 8

Скорость: 6

Реакция: 7

Психика: 7

Усталость: 0

Уровень духовного развития: 8

Энергия психическая: 16

Телесные повреждения: 0

Интеллект: 112

Психика развивалась медленно. Наверное, дело заключалось в травме, которую переживает человек, потерявший тело. Такие дыры быстро не залатаешь. Остальные показатели стабильно росли. Особенно радовала Макса прибавка духовного развития и психической энергии. Эти параметры отвечали за трансакцию.

— Открой, — Макс поднялся с пола, оставив трансформированные бруски.

Войдя, священник извинился за то, что помешал тренировке.

— Пустяки, — ответил Макс. — Наверстаю позже. Садитесь, — он указал на кресло.

— Благодарю. Я зашёл поговорить о предстоящей нам всем миссии.

— Я слушаю. Хотите выпить?

— Нет, спасибо.

— А я с вашего позволения…

— Конечно, не стесняйся, брат Джон.

Кивнув, Макс налил себе немного виски и разбавил содовой со льдом.

Отец Эбнер перекинул на чётках пару бусин и заговорил:

— Брат Джон, я уверен, ты понимаешь, что тебе отведена одна из главных ролей в том деле, которое нам предстоит совершить, и которое по всей вероятности изменит привычный уклад жизни в Солнечной системе куда больше, чем революция и образование Республики. Не отвечай, это сейчас не требуется, — священник протестующее поднял руку, заметив, что Макс собирается заговорить. — Просто послушай. Важно, чтобы ты понял, на пороге чего мы стоим, — жрец сделал короткую паузу. —

В своём развитии человечество регулярно претерпевало изменения. Начиная с появления палки-копалки и продолжая сооружением жилищ, пошивом одежды, добыванием огня, приручением животных, земледелием, изобретением колеса и так далее, вплоть до наших дней. Последним переломным для цивилизации открытием стало создание отражателя Нестерова, а вернее, сплава, который выдерживал температуру фотонного потока. Это открытие позволило человечеству по-настоящему освоить ближний космос и заняться терраформированием планет Солнечной системы. Но этот этап, само собой, не последний. Впереди — новый, и его успех зависит от нас. А в особенности от тебя и остальных Всадников. Запустив артефакт ксенов, мы сможем менять мир и, соответственно, представление о нём. Понимаешь? Это будет рождением нового сознания человека, его самоопределения во Вселенной. И — главное, — отец Эбнер поднял указательный палец, — ответственности за него! Большие возможности налагают большую ответственность, а это именно то, что сейчас нужно человечеству: нравственный стимул, способный пробудить его от сна, — священник на мгновение замолчал. — Ты слышал о Левел-Тауне на Марсе? — спросил он вдруг.

— Это район, где на верхних уровнях живут богатые, а на нижних — бедные? И чем ниже, тем беднее жители?

— Примерно так. Так вот, всё наше общество — один большой Левел-Таун. Понимаешь, что я имею в виду?

— Думаю, да, — осторожно ответил Макс.

— Очень хорошо. Если верхи даже не знают, что делается внизу, и наоборот — то такой социальный порядок вряд ли можно назвать нравственным, не так ли?

— Неужели эти уровни так уж отделены друг от друга? — спросил Макс с сомнением.

Он никогда особенно не задумывался о подобных вещах. Просто не было на это времени. Приходилось заботиться о вещах насущных. О выживании, например. Максу всегда казалось, что размышлять и анализировать — дело тех, кто имеет возможность просто сесть на диван, взять бокал горячительного и пораскинуть мозгами, не беспокоясь о завтрашнем дне.

— Конечно, нет, — ответил священник. — Те, кто обитает, скажем, на двенадцатом, знают, как живут соседи на тринадцатом, четырнадцатом, одиннадцатом и десятом. Между ними не такая уж большая социальная разница. Но ниже и выше располагается уже другое общество, с иными ценностями, распорядком дня, отношением к деньгам и так далее. Теперь сам подумай, какой зазор образуется между самым нижним и самым верхним уровнями Левел-Тауна. Это совершенно разные миры, — отец Эбнер сделал паузу, глядя в лицо Макса.

Тот кивнул.

— Я понимаю. Вы правы. Между трущобами Земли и пентхаусами Венеры такая же пропасть.

— Вижу, ты уловил суть. Так вот, есть люди, которые, хотя сами и не бедствуют, не желают мириться с подобным положением дел. Почему? Ну, скажем, потому что это причиняет им нравственные муки.

— Вы имеете в виду себя?

— В том числе.

— Я не заметил, чтобы вы мучились, — сказал Макс и тут же подумал, что, наверное, нарушил этикет Ордена.

Но жрец отреагировал спокойно.

— Нравственные переживания редко видны, — сказал он, перебросив по нитке бусину чёток. — Кроме того, я ведь не сижу, сложа руки и занимаясь самолюбованием, а работаю, чтобы изменить сложившееся положение вещей.

— Прошу прощения, отец Эбнер, — проговорил Макс. — Я не хотел… я не сомневался в искренности ваших чувств.

— Не стоит об этом. Мы все в одной лодке, верно?

— Да, конечно.

— Поэтому я и говорю с тобой так откровенно. Ты — единственный из Всадников, кто способен понять настоящую цель нашего путешествия.