Каратель. Том 2: На службе Республики

Глебов Виктор

— Они тоже, — заметил Макс.

Женя села на кровати и потянулась к пачке сигарет.

— Мне это не интересно, — сказала она, прикуривая.

— А что тебе интересно? — спросил Макс.

— Новые ощущения, — ответила Женя с холодком.

— Например? — Макс отодвинулся и теперь лежал, опершись на локоть. — То, что сейчас было, вроде, ничего особо нового не содержало. Для тебя, во всяком случае.

Девушка кивнула и выпустила струю дыма.

— Да, всё было почти по классике, — согласилась она. — Без извратов.

— Тогда о чём ты говоришь? Что для тебя новые ощущения?

—

Ты.

Такого ответа Макс не ожидал.

— В каком смысле? — спросил он.

— Никогда не спала с Иудой, — проговорила Женя, глядя ему в глаза.

— Кто это?

— Ты плохо читал Священное Писание?

— Особо не вчитывался, — признался Макс.

— Наверное, только про конец света, да и то пролистал? — Женя усмехнулась, выпустив струю дыма в потолок.

— Так кто этот Иуда? — терпеливо спросил Макс.

— Так, один предатель. Вроде тебя.

Парень приподнял брови. Он не обиделся. Вокруг него плелись интриги, и плели их люди, которых едва ли можно было назвать высоконравственными.

— Не надо тыкать мне этим в глаза, — сказал он спокойно. — Ты знаешь, как всё было.

— Конечно-конечно! — усмехнулась Женя, взмахнув рукой с сигаретой. — Ты у нас жертва политических интриг, — она глубоко затянулась. — Знаешь, на самом деле ты жалок. Тобой играют как пешкой, а ты, наверное, уже успел возомнить себя большим человеком, да? Ну, ещё бы, конечно, успел! Такой пышный титул: Первый Всадник! Ты нам необходим, без тебя никак, бла-бла-бла, — девушка рассмеялась и принялась яростно тушить сигарету о дно пепельницы. — Знаешь, в чём твоя проблема? — спросила она вдруг зло. — У тебя нет родины! Всю жизнь ты мечтал свалить с Земли и никогда больше на неё не возвращаться, угадала? — её губы скривились в подобие улыбки. — Ты у нас космополит, мать твою! Тебе подавай всю вселенную, да чтоб жилось послаще и повольготнее. А я, — она ткнула себя пальцем в пышную грудь, — я на своей территории! Я знаю, кто мои родители, и кем были их. Для меня нет ничего дороже, чем Плутон, ясно?! Я не мотаюсь по галактике, присматривая тёплое местечко, как некоторые! — Женя замолчала, тяжело дыша от возбуждения.

Глядя на неё, Макс чувствовал, как внутри закипает злость. Он был сильно задет тем, что, верно угадав мотивы, Женя извратила сущность его мечты и преподнесла всё в искажённом свете. Это было несправедливо!

Макс заставил себя незаметно проделать дыхательное упражнение, чтобы успокоиться. Вполне возможно, сказал он себе, что девушка провоцирует его. Играет на контрасте с сексом, чтобы вывести собеседника из себя, заставить что-то рассказать о себе. Парень решил не поддаваться. Не вступать в спор. Вместо этого он перевёл взгляд на кобуру, лежавшую на ковре подле кровати. В голову ему пришла идея. Нагнувшись, Макс достал бластер и снял с предохранителя.

— Что ты делаешь?! — спросила Женя с ухмылкой. — Решил меня попугать?

— Знаешь, — протянул Макс, наводя на неё оружие. Сейчас он чувствовал спокойствие. Не потому что держал бластер, а потому что не поддался на Женину выходку. — Штука в том, что ты совершенно права насчёт «ты нам необходим, без тебя никак», — он холодно улыбнулся. — А вот кому нужна ты? Есть ли от тебя польза Республике?

Женя побледнела. Она поверила,

что парень готов убить её.

— Дядя Рей… — начала она хрипло, но Макс перебил её.

— Что «дядя Рей»?! — крикнул он резко. Женя испуганно вжалась в подушку. — Ты понимаешь, что я могу пристрелить тебя прямо сейчас, и никто мне ничего не сделает? Потому что я, в отличие от тебя, необходим, а ты — всего лишь полезна. Так что не говори мне, что я пешка! Тебя в эту партию вообще не взяли.

— После того, как будет запущен трансактор, — прошипела Женя, не сводя взгляда с бластера, — никто не даст за твою жизнь ломаного гроша!

Макс мысленно поздравил себя: теперь провокаторша сама выдавала информацию. Правда, он и так подозревал, что его пустили за господский стол не навечно.

— Если артефакт сможет работать автономно, я и так не жилец, — нарочито усмехнулся Макс. — Так что не пугай меня местью твоего дяди или ещё кого бы то ни было. Ну что, теперь мы всё выяснили?

Женя неуверенно кивнула, не зная, чего ожидать. В глазах у неё плескался страх.

— Хорошо. Тогда прощай, — Макс поднял бластер, целясь Жене в лицо.

Девушка заверещала и, путаясь в одеяле, скатилась с кровати. Макс пронаблюдал, как она подбежала к двери и с криком «Открыть!» голышом выскочила в коридор.

Макс расхохотался и, поставив бластер на предохранитель, бросил его на подушку.

— Я не нарушил ваши планы? — раздался из динамика голос автошвейцара. — Может, не следовало выпускать её?

Судя по всему, он был подключён к компьютеру, отвечающему за системы здания ««Galaxy Archeologic Association» и имеющему уровень интеллекта примерно как у машин, устанавливаемых на космических кораблях.

— Нет. Я не собирался убивать её. Просто небольшая ссора.

— Я рад, сэр. Хотите что-нибудь выпить?

— Скорее перекусить.

— Что желаете?

— Отбивную с горчицей, сатэ, чёрные оливки, ржаной хлеб, овощной салат.

— Я пришлю вам динсбота.

— Спасибо, — Макс растянулся на кровати, прикрыв глаза. — Запри дверь и никого не пускай. Хватит с меня пока посетителей.

— Да, сэр.

Глава 52

Супертрансактор оказался почти точной копией виртуальной модели. Или, скорее, наоборот. Но он был намного больше, и пещера, в которой он находился, выглядела совсем иначе: она вся, от пола до потолка, была уставлена приборами, расположенными на террасах-галереях, где сновали люди. Макс увидел восемь огромных реакторов, от которых шли связки кабелей, оснащённых множеством датчиков. Повсюду расхаживали, ездили и летали динсботы всевозможных форм, размеров и назначений.

Гвардедиасы выстроились вдоль коридора, ведущего в пещеру, а Рей Фолнер и Стас Пшежиковский заняли места на наблюдательном пункте, защищённом бронированными экранами с огнеупорным стеклом. У Пшежиковского часть лица была залита жидким бандажом и походила на карнавальную маску — срезанное во время взрыва «Веспасиана» мясо ещё не успели нарастить до конца.

Отец Эбнер так и не смог присутствовать даже в качестве зрителя: врачи запретили ему подниматься с постели. Поэтому его место на командном мостике занял Рей Фолнер.