Каратель
Шрифт:
— Отец, давай назад — я постарался пригнуться пониже.
— У куда назад!
Я оглянулся и тяжело вздохнул — в багажник нашей легковушки упиралась широкая морда грузовика с будкой.
Глядя на пару парней, что заинтересованно поглядывая на нас, не торопясь отделились от толпы, я начал судорожно рвать завязки рюкзака.
Меня спасло, что парни шли к нам, постоянно отвлекаясь на действо возле автобуса. Одного в черной форме пинками загнали под днище автобуса, и теперь старательно пытались вернуть обратно. Второго, высокого, прижав к борту и растянув руки в стороны, что-то орали в лицо, после чего, в перерывах, методично били по
Мой водитель, круглыми глазами следя за процессом скоростной сборки автомата на заднем сидении его собственности, не выдержал видя вставляемого в горловину магазина, и что-то крикнув, выбежал из машины, даже не закрыв дверь. Бредущие ко мне парни, увидев это, заметно ускорились, а я, постанывая, перевернулся, и стал задом вперед выползать из салона. Почти сазу мне пришли на помощь, как морковку, вытянув из машины. Сильные руки развернули меня, две молодые физиономии расплылись в широких улыбках:
— О, урус….
Мы были снаряжены одинаково актуально для этого сезона. Только мой автомат был готов, а его «коротыш», небрежно висящий на плече, готов не был. Получив слабый, нанесенный с неудобного положения, но очень болезненный толчок стволом автомата в переносицу, мой оппонент закрылся ладонями и мучительно замычал. Второй подонок отпустил меня, так, что я чуть было не завалился на землю, и побежал к толпе, что-то крича. Я сорвал АКСУ с плеча парня, который он безропотно отдал, целиком погруженный в свою травму, и неловко, одной рукой, ударил аборигена металлическим прикладом по пальцам рук. Парень взвыл с новой силой, и побрел прочь от меня, ничего не видя и не соображая. Я выпустил из багажника беснующегося Демона, и отставив в сторону загипсованную ногу, начал изготавливаться к выполнению упражнения «стрельба в наклон, с опорой на крышу «Жигулей». Отстрелялся я хорошо. Восемь одиночных выстрелов, в быстром темпе выпущенных в крышу автобуса, бетонный блок у дороги, металлический павильон автобусной остановки, сопряженное с визгом рикошетов и зловещий вой Демона, вымела дорогу от всех посторонних. Через пару минут на дороге остались только лежащие у автобуса фигуры в грязно-черных комбинезонах. Я, перевесил свой автомат за спину, достал костыль и пошел к автобусу.
У зеленой туши автобуса, какого-то армянского производства валялись пара пустых ведер и густо пахло бензином. В высоком человеке, с трудом, с помощью рук, вставшим мне навстречу, я, с трудом, узнал лощеного капитана из восточносибирского ОМОНа, которого я, много дней назад, предупреждал о том, что нельзя отдавать оружие окруживших их толпе. Причем я узнал его по единственному не оторванному погону и пустым ножнам от штыка на поясе. Разбитое и заплывшее лицо капитана, наверное, сейчас бы не опознала и родная мама.
— Ты кто?
— Милиционер из Города, после ранения домой возвращаюсь. Что у вас случилось?
— Толпа остановила, автобус бензином облили и сказали, что подожгут, если оружие не сдадим.
— Понятно. Это, наверное, ваше? — я протянул офицеру «коротыш», который он схватил двумя руками, как самое дорогое в жизни. В это время из-под автобуса вылез еще один милиционер, самый ловкий или хитрый. Третий без движения лежал, в позе эмбриона, у наших ног, но судя по глухим стонам, был жив.
— Бля, это пиздец. Что сейчас делать? — казалось, что схватив автомат, капитан потратил на это последние силы, и сейчас он медленно сползал вниз, скользя спиной по кузову
— Ты как? Идти можешь — я тронул за плечо самого хитрого, в позе бегуна, пробежавшего марафон, стоящего рядом.
— Нармально, не успели запинать, су-уки — сквозь сжатые губ зашипел он.
— Вон видишь «жигуленок» стоит заведенный, давай подъезжай, а то я с ногой до него идти буду полчаса, да поедем телефон искать. Вам надо срочно своих вызывать, пока ушедшее оружие не растащили. Приедут местные, перевернуть поселок не дадут, и все, уйдут стволы.
Командир омоновцев поднял на меня единственный открытый глаз, вспыхнувший внезапной надеждой6
— Саня, давай, делай.
Через десять минут мы с Саней, проехав по вымершим улочкам поселка, нашли сельсовет, молча забрали у дежурившей в вымершем помещении тетки телефон, после чего Саня с трудом дозвонившись до своей базы, эзоповым языком вызвал подкрепление.
На обратном пути Саня рассказал, что втроем, на злосчастном автобусе, что стоял сейчас посреди дороги, воняя бензином и блестя выбитыми окнами, с утра, они выехали в райцентр за детьми, которым выделили путевки в один из многочисленных пионерских лагерей, разбросанных на берегу Черного моря. На улице поселка наперерез притормозившему на повороте автобусу кинулось несколько женщин, начался крик и скандал, в котором ОМОНовцы ничего не понимали. Почти мгновенно автобус окружила толпа, водитель заглушив двигатель и распахнув дверь, исчез, а борта транспортного средства уже выплескивали бензин из нескольких ведер, а затем, показав зажженную спичку, предложили выходить. Так, как половину нападавших составляли женщины и подростки, никто не потянулся к оружию, а дальше получилось то, что получилось.
Мой водитель появился у автобуса через полчаса. Я посмотрел на часы и понял, что если я буду ждать подкрепление, то совершу благородный поступок, но мой самолет улетит без меня.
— Мужики, у меня самолет через час. Вы как — справитесь или с вами остаться?
— Езжай, справимся — капитан так горько усмехнулся, что я понял, что он сейчас в таком состоянии, что если кто-то из местных к нему еще раз сунется, к вечеру от поселка останутся только закопченный памятник Ленину: — Наши через десять минут уже будут.
— Тогда удачи, мужики.
Водитель молча снес, что Демон гордо занырнул в салон рядом с ним и уселся с лапами на переднее сидение. Высадив нас у ворот аэропорта, машина с ревом стартанула едва захлопнулись двери, а я, поправив пахнущий свежим порохом рюкзак, побрел мимо охранника на летное поле, к кучкующимся возле аккуратного «Як-40» кучек милиционеров.
— Парни, здорово. До Шахтерска добросите?
— Ты с Города?
— Точно.
— Проходи, сейчас полетим.
Я вскарабкался по откинутой аппарели в салон самолета, кивнул приветливо улыбающейся стюардессе и плюхнулся на свободное место, пустив Демона к окошечку.
Потом все было просто. Полтора часа полета, милицейский УАЗик, который добросил меня до поста ГАИ, на западном выезде из Шахтерска. Инспектора, полюбовавшись моими костылями и посеревшим от пережитого гипсом, энергичным взмахом полосатой палочки тормознули красно-белый «Икарус», выполняющий последний на сегодня рейс Шахтерск — Город, а усатый водитель автобуса, чуть-чуть поменяв маршрут, высадил мен в двухстах метрах от моего дома. Эти двести метров мы с Демоном тоже преодолели, неторопливо бредя мимо засыпающих домов, вздыхая забытый воздух большого Города.