Каратель
Шрифт:
Обнаружена попытка взлома. Заблокировано.
Обнаружена попытка взлома. Заблокировано.
– Ага, занервничал? – усмехнулся я, прислоняясь спиной к кристаллу, и осторожно пропуская ноги вниз.
Сообщения запестрели перед глазами, и я отключил все оповещения. Хорошо, сбросил «Антиграв», сейчас бы точно не пролез.
Итак, сколько у меня
И я разжал руки, пролетев пару метров до пола. Под ногами сразу же оказались змеи проводов. Едва ноги не подвернул, но это ничего.
– Ты тратишь время впустую, – продолжал говорить Очкарик. – Отключение кристалла ничего тебе не даст.
– И поэтому ты меня отговариваешь? Конечно, ты же альтруист, вон сколько добра планете принес!
– У меня есть цель, капрал, я ей следую, только и всего. В том, что ты не можешь придумать, как от меня избавиться – только твоя вина. Я провожу здесь, на Тау Маре, эксперименты над геномом человека. Есть жертвы? Это неизбежно. Случаются осложнения? Бывает. Есть ли результаты? Безусловно! И это, Каратель, самое важное, что вообще может быть в любом исследовании. Что значит несколько тысяч погибших на Тау Маре, когда с помощью моих вирусов я могу научить человека выживать в открытом космосе? Только представь, какие возможности откроются человечеству, когда я смогу обнародовать свои результаты?
Я ухватился за первый кабель и рванул. Основание кристалла уходило в подставку, где и крепились все провода. Отбросив первый, моментально заискривший, схватил следующий. Шестнадцать штук – пара минут работы.
Кристалл моргнул пару раз и погас. Весь комплекс погрузился в темноту.
Немного постояв, я поднял руки, ища способ забраться наверх. Чертыхнувшись, сбросил шлем, скинул левую перчатку, снял сапоги и корпус брони. Оставшись в одной черной одежке, подпрыгнул, хватаясь за ребра пола.
Торопясь, забрался наверх. Консоль все так же молчала. И только сейчас я подумал, что если обесточен весь комплекс, то никакой консоли уже и не понадобится – я только сам себя запер в этом могильнике.
Но все оказалось не так и страшно, пульт все еще работал, да и освещение загорелось аварийное. Сверившись с состоянием, убедился, что Очкарик исчез из доступа, и снял защиту бункера.
Моментально включилась Алиса.
– Ракеты ушли, уходи оттуда. У тебя десять минут. Потом сработает заряд под корой. Он прямо под комплексом.
Я рассмеялся.
– Конечно, вот только научусь проходить сквозь стены, и сразу же уйду.
Она долго молчала, я же сбросил перчатку вниз к броне – теперь Очкарик если и активирует, уже не страшно, один хер я надышался его нового вируса. Вряд ли я превращусь в какую-то тварь прежде чем тут все взорвется.
– Зачем ты это сделал? – наконец, произнесла Алиса. – Через консоль можно было открыть двери. Ты еще успеешь...
– Снаружи охренеть какая армия мутантов,
Мы еще помолчали.
– Мне удалось, кстати, запустить протокол «Стена огня-I», не вызвав старта второй стадии. Если Очкарик и сделал резервные копии, я найду их и смогу договориться с местными о сотрудничестве.
– Умничка, – кивнул я, стряхивая с волос остывший пот. – Главное помни – у тебя будет как минимум лет десять-двадцать.
Еще пару минут тишины.
– Алиса.
– М?
– Почему мы расстались? Нет, не здесь, а там, на Земле? Я вот думаю, что из-за какой-то незначительной херни.
– Полагаю, с текущего положения любая проблема кажется незначительной.
– Ну да, когда падаешь с высоты, все проблемы становятся простыми и легкими. Кроме одной.
– Ты уже летишь с высоты, – закончила за меня она.
Чип нейроинтерфейса, киборг, кто она теперь? Не важно совсем. Для меня она стала той самой Алисой, что когда-то давно осталась на Земле.
– Десять секунд.
– Ну что ж, по крайней мере, это было весело, – улыбнулся я.
А потом все вокруг поглотило пламя.
Эпилог
Караван работорговцев остановился на развалинах. Щелкая длинными бичами и угрожая пистолетами, одетые в обноски рейдеры приказывали пленным готовиться к ночлегу.
Сухой, как щепа, седой, как лунь, один из схваченных рабов, отошел к развалинам. Говорят, здесь три года назад, пала цитадель мутантов. Он не знал, так ли это было, но слухи приходили со всей Тау Мары. И если после взрывов в старой шахте действительно перестанут рождаться извращенные вирусом младенцы — устроившему это нужно поставить памятник.
– Малик, – его ткнул бывший сосед, а ныне такой же невольник. – Смотри, там кто-то есть!
Седой мужчина, названный Маликом, присмотрелся, куда тот указывал. И действительно, у самого обрыва показалась обгорелая рука. Неизвестный пытался выбраться из шахты!
Оглядевшись, Малик проследил, чтобы никто из рейдеров не заметил отхода, и медленно двинулся к пытающемуся выбраться. Но сосед оказался не таким расчетливым.
– Тут человек!
Проглотив проклятье, Малик, уже не скрываясь, бросился к обрыву. Упав перед самым краем, он ухватил готовую сорваться ладонь и с силой потянул на себя. Незнакомец крепко вцепился в его пальцы, над краем показалась вторая рука, такая же обугленная. Корка черного мяса треснула, брызнула мутная влага.
Несколько рук подхватили Малика и горелого человека. Выдернув на ровное пространство, один из рейдеров посмотрел на то, что еще каким-то образом жило. На неизвестном не было живого места.
— Эй, ты меня слышишь?! — рейдер осторожно тронул горелого за плечо. – Живой?
Обгоревший вздрогнул, сжал пальцами пыльную землю и поднял веки. Залитые кровью склеры обежали собравшихся вокруг, незнакомец с трудом перевернулся на спину.
Вокруг уже собралась вся охрана, настороженно держа новичка на прицеле.