Каратели времени
Шрифт:
— Успокоили, нечего сказать! — Немного повеселел Дмитрий. — Ладно, господа, время позднее, вам нужно отдыхать! Спасибо за приятную беседу, до свидания!
После ухода императора мы переглянулись. Подобный разговор назревал уже давно, но мы оказались к нему совершенно не готовы.
— Журавлева убить мало! — Грозно сказал Гарик. — Болтун — находка для шпиона! А Никита всё-таки молодец! Глядишь, через пару лет вся армия с автоматами бегать будет!
— Вот-вот! Или на танках ездить! — Подхватил я. — Надеюсь, ты своему Кулибину про двигатели внутреннего сгорания ничего не говорил?
— Никите нет! — Улыбнулся Горыныч. — Есть там ещё один умный паренек. Зовут
— Вот, черт! — Воскликнул я. — Да это не Журавлева, а тебя убивать надо! Договорились же — никаких современных технологий.
— Так то — современных! — Отбивался Горыныч. — Я же ему не принципы сетевого маркетинга или схему обогащения урана подогнал!
Попререкавшись ещё минут пятнадцать, мы постепенно улеглись и вскоре заснули.
3 ГЛАВА
На следующий день Его Величество изъявил желание осмотреть город-порт Грозный и Новый Флот. Мы естественно не стали перечить самодержцу. Мне показалось, что немаловажную роль в решении императора отправиться в Крым, сыграла прогулка на турболете. Хотя в машину Дмитрий садился с опаской. Ушакова мы на этот раз усыплять не стали и адмирал наравне с императором смог насладиться всей прелестью полета. Пилотировавший «Сову» Бэтмен нарочно летел на небольшой высоте с минимальной скоростью. Поэтому в Грозный мы прибыли только в полдень. Залитый ярким светом город на берегу бухты был чудо как хорош. Мишка не преминул сделать несколько медленных кругов, давая полюбоваться с высоты птичьего полета на наше творение.
Вдоволь насмотревшись на белоснежные здания Нижнего города и островерхие крыши теремов Верхнего, Дмитрий сходил по трапу в крошечном аэропорту с горящими от восхищения глазами.
— Великолепно, господа, великолепно, я в полном восторге! — возбужденно говорил император. — Как вам удалось за полгода создать такое чудо?
— Ничего особенного, государь, рецепт прост! — ответила подошедшая нас встречать Машенька. — Нужно много труда, немного удачи и толику здорового вкуса!
— О, боярыня Мария! Рад снова вас видеть! Вы настоящее украшение этого города! — Дмитрий галантно, по-европейски поклонился. Мою жену он видел только один раз, вручая ей нашивки старшего воеводы, но, видимо, сохранил об этом случае хорошие воспоминания. — Вы настолько красивы, что я начинаю завидовать вашему мужу! Может быть, по примеру моего отца, мне следует отравить воеводу Иванова, освободив тем самым путь к вашему сердцу?
Ну вот! Он уже и шутить начал как мы, в стиле черного юмора! Как говорится, с кем поведешься — так тебе и надо!
— Боюсь, государь, — улыбнулась Мария, — что после потери моего драгоценного супруга, мне останется только, скинув последнюю одежду, бросится в бурное море. Чтобы сия пучина поглотила меня в один момент!
— В общем, умрут все! — под общий смех закончил я. Пожалуй, шутку не понял только Ушаков.
— Увидев над городом кружащую «сову», я поняла, что у нас гости, — продолжила Машенька. — Мои герои (кивок в сторону меня, Мишки, Гарика и Андрюхи) вряд ли стали бы любоваться панорамой. Им чуждо чувство прекрасного! Специально для гостей я распорядилась приготовить изысканный обед. Прошу за мной, господа!
Возле аэродрома нас ждало два автомобиля «Москвич». Эти «Владимир Мономах-Гамма» были оборудованы кондиционерами, так что до Адмиралтейства мы доехали с комфортом.
После
— Ну, как там на совещании? Что решили? — спросила Мария, когда мы поднялись из столовой в мой кабинет.
— Выступаем завтра! Действовать будем по первоначальному плану, — ответил я, раскуривая сигару. — Мишка уходит к Босфору, Ушаков с Эйвазовым к Гезлеву, Гарик с Андрюхой к Кафе. А я поведу кавалерию на Бахчисарай.
— Значит, завтра бухта опустеет, — грустно сказала жена. — Войска тоже покинут город. Скучно будет!
— Ничего, это ненадолго! — утешил я жену.
— И то правда! — сказала Маша, — да мне и скучать будет некогда, здесь работы полно! Вы разбежитесь шашками махать, а мне отдуваться!
— А может быть, со мной поедешь? — загорелся я. — Ты когда в последний раз верхом ездила?
— Сережка, остынь! Кто-то из нас должен остаться в Грозном и координировать действия остальных! — веско сказала Маша. — Ты мне лучше скажи, кто из офицеров пойдет с тобой?
— Из «Бетамирян» сотник Максим Соколов, а из местных — Степа Торопец, — ответил я.
— С Соколовым ты ездил за Ушаковым, — начала вспоминать жена, — а Торопец это тот старший сотник, что в ночь негритянского десанта отстоял штаб гарнизона?
— Он самый! Хороший паренек и командир грамотный!
— Ну, тогда я за тебя спокойна! — подвела итог Мария, — с такими орлами тебе сам черт не страшен! Но всё-таки надо было лететь на турболете и с воздуха разнести этот окаянный «сарай-бахча»! Охота тебе попой седло протирать?
— Машуль, удары с воздуха — это неспортивно! Вспомни, чем закончилась воздушная атака на Калке! Ладно, пойду, проверю своих улан, — я чмокнул жену в щечку, и потопал в казарму.
Вечером выяснилось, что Дмитрий напросился в отряд Бэтмена. Императору приспичило своими глазами увидеть берега Босфора. Спорить с самодержцем мы не стали. Последняя перед большим походом вечеринка прошла непривычно скучно. Каждый был занят своими мыслями. Мы с Машей, не дожидаясь окончания банкета, сбежали в свой теремок и занялись любовью. Мы никогда не отличались в этом деле сдержанностью, но в этот раз побили все рекорды. Маша, словно предчувствуя долгую разлуку, никак не могла насытиться. Успокоились мы только в первом часу ночи. А в начале пятого утра уже встали, чтобы проводить корабли.
Флот уходил без всякой помпезности, буднично, а ведь это был момент, к которому мы готовились долгие месяцы. На прощанье, помахав друзьям с пирса, я в последний раз поцеловал жену, и вскочил в седло подведенного вестовым коня. На ведущей в степь дороге меня уже ждали уланы. Увидев подъехавшего командира, запевалы громко грянули:
Зеленою весной Под старою сосной С любимою Ванюша прощается Кольчугой он звенит И нежно говорит Не плачь, не плачь, Маруся, красавица! [17]17
Песня из кинофильма «Иван Васильевич меняет профессию»