Каратели
Шрифт:
Боль обожгла, на лице стало мокро от брызнувших слез. По инерции я шагнул вперед и, получив ногой под зад, пролетел еще пару метров и растянулся на полу.
— Что-то рано оклемался… — с любопытством посмотрел на меня автоматчик.
Для его габаритов — рост за два метра, в плечах чуть меньше — он двигался слишком быстро. Спортсмен, чтоб его. В зале каждый день грушу разминает руками и пятками. Что называется, околачивает.
Я медленно поднялся. Небось на меня уже наведен автомат и палец дрожит на спусковом крючке. Обернувшись, я приятно удивился, обнаружив
Спортсмен, похоже, решил позабавиться. На серьезного противника после пинка я не тянул, так почему бы и не размяться с живой куклой? Был я просто мясом, а стану отбивной… Он широко расставил ноги и сжал кулаки, примериваясь, как бы свалить меня так, чтоб красиво и без крови. Ведь паркет.
Заметив, что баба Надя таращится на меня так, будто увидала зомби у себя в постели, я обаятельно подмигнул старушке — та отшатнулась, губы ее задрожали. Что ж, нормальная реакция, я удовлетворен. А вот небритый мне не понравился. Он с интересом наблюдал за мной и спортсменом, ожидая быстрой расправы. Интересно, как часто жертвы мародеров оказывают сопротивление под разделочным ножом?
— Если сейчас уйдете, — сказал я как можно увереннее, — живы останетесь. Даже не покалечу.
Маловато было шансов, что отморозки испугаются и убегут, но всё-таки…
И вот тут мне стало не до теории вероятности — сапог спортсмена врезался в мою грудь, перебив дыхание и откинув меня к стене. Я ударился затылком, перед глазами будто врубили сварочный аппарат — сыпануло искрами.
Как пацана меня, как нашкодившего котенка! Я буквально заставил себя подняться — и чудом ушел от следующего удара ногой, который точно проломил бы мне череп. На излете я перехватил голень атакующего и тут же двинул каблуком в колено его опорной ноги. Играть в кошки-мышки я не планировал, поэтому пинком в висок добил спортсмена, ошалевшего от боли в сломанном суставе.
Не знаю, почему я подхватил труп и развернулся, но это спасло мне жизнь. Очередь из АК вошла в спортсмена. Заодно пули должны были продырявить и меня, но то ли спортсмен был слишком толстым, то ли еще что — на мне ни царапины.
Стрелял небритый. Теперь же, матерясь в клубах дыма, он тряс автомат, который заклинило. Спасибо китайским рабочим! Вот почему я поддерживаю отечественного производителя. В такие моменты отчетливо понимаешь, что лучше переплатить, чем умереть из-за того, что сонный азиат в третью смену забыл ввернуть пару винтов.
Я отпустил тело, оно грузно осело на пол. Третий мародер, стащивший куртку с Эмира, кинулся на меня, выставив руки перед собой. Если он всерьез надеялся, что я буду стоять и ждать, пока холодные пальцы сомкнутся на моем горле, то он — наивный чукотский мальчик, как говорил ныне покойный Бегемот.
Я встретил его прямым в челюсть и шагнул к небритому. Тот уже смирился с мыслью, что автомат реанимации не подлежит, и потому решил использовать его в качестве дубины. От первого удара я уклонился, приклад свистнул в сантиметре от моего виска, а второго шанса раскроить мне череп я не даю, даже если меня об этом сильно просят. Плохая примета — если автомат
Небритого я освободил от мирских проблем в одно касание — ребром ладони по кадыку. Мародер упал на колени и захрипел, лицо его посинело, изо рта полило. Что ж, я собирался обновить паркет в этом доме — и вот пожалуйста.
Добить того, кто, умирая, пытается утащить тебя с собой на тот свет, — необходимо. Иначе могут быть неприятности. Небритый выхватил из-за пазухи нож и ткнул им мне в бедро, чудом пропоров лишь штаны, которые, как и вся одежда, болтались на моих мослах, как тряпье на пугале.
Я уже замахнулся, чтобы навсегда успокоить отморозка, но не успел этого сделать. За моей спиной громыхнул выстрел. Голову небритого порвало в куски, забрызгав меня от подбородка до ботинок. На миг я застыл с поднятым для последнего удара кулаком — и резко отпрыгнул от обезглавленного тела. А напротив того места, где я только что стоял, второй заряд выбил из стены знатный кус обоев и штукатурки. Не глядя, как меня учили в банановом раю, я швырнул нож, которым небритый едва не сделал мне педикюр.
Нырнув за стол — или под него? — я тут же метнулся к темному коридорчику, ведущему к входной двери. Авось проскочу!
Не проскочил — споткнулся о труп бабы Нади. Сухонькие ручонки крепко сжимали внушительный черный винчестер. Лезвие ножа вошло старухе в грудь, на лице ее застыло удивление: как же так, отлично ведь задумано — одурманить гостей и взять свою долю. Даже Ворона ей аккуратно упаковали, хоть сейчас сдавай «долговцам»…
Сколько обещали за бренные останки сталкера? Много. Поверьте мне, очень много. А в случае поимки Ворона живым сумма премиальных утраивалась. Мне вдруг безумно захотелось плюнуть на свои планы. И хрен с ней, с тройной наградой — с трупом меньше возни. Не надо жадничать, один надрез ножом, и я — миллионер…
Ошейник — вот что меня остановило. Я знал, что Сван не шутил, предупреждая, что любая попытка избавиться от ОСП-3 приведет к летальному исходу. У меня на смерть особое чутье. А значит, надо растолкать командира, сталкера и черногорцев. Вдруг мародеров было больше трех? Наверняка они приехали на грузовике, а водитель остался в машине. Я разжал пальцы старухи. В дробовике еще четыре патрона, я могу потратить их на благое дело. Нож тоже пригодится. Хороший нож, отлично ложится в ладонь и, как выяснилось, для метания он — то что надо.
Выскочив из дому, я подарил один патрон Джульбарсу — отпугнул собаку выстрелом. Затем прочесал окрестности и таки нашел машину в полукилометре на дороге, что вела к бутику. В «газельке» никого не было. При обыске в кабине я обнаружил колоду порнографических карт, недопитую бутылку колы и початый блок сигарет без фильтра. Все это я экспроприировал — авось пригодится.
На миг возникла мысль пересесть с мотоцикла на «газель», но я тут же отверг ее — дороги в Зоне с каждым годом лучше не становятся. Их-то и в советские премена нельзя было назвать автобанами, а уж сейчас… Где не проедут четыре колеса, там на двух уж как-нибудь сманеврирую.