Каратели

Хард Леона

***

Проснулась, уткнувшись лбом в холодное стекло, все-таки сон сморил и, слава святой земле, Гектор не пришел вновь в другой реальности. Протерла сонные глаза; колени, затекшие в одной позе. Потянулась, разминая длинное тело. Кости хрустнули, дав силу для новых движений.

Всего один день вытерпеть и завтра Артем проведет к отцу. Пусть ему важно это противостояние -- восстание Клеймённых, но мне необходимо быть как можно дальше отсюда. Хотя бы первое время, а потом, может, вернусь, когда успокоюсь, приведу ум в порядок, подавлю воспоминания о Гекторе, его

след во мне. Сейчас главная цель – пережить полтора дня и оказаться в Питере.

Я, приговоренная к казни через восемь дней, не боялась, а смиренно ждала точки Х, тревога отпустила, сердце билось привычно-спокойно, отбивало размеренный такт. Я не знала, что произойдет, но это неизбежно, как подсказала Рада, поэтому не видела смысла сидеть переживать, тревожно плакать и испуганно бегать из одного конца учительской в другой. Решила насладиться оставшимися днями спокойной жизни. Плакать не буду, бояться не буду, еще есть время порадоваться жизни. Так умирали старики Клеймённые: знали о скорейшей гибели, но стойко переносили неизбежный конец, не плакали, а наслаждались минутами, поглядывая за подрастающими детьми. Когда подходило время, старики возвращались на святую землю нашего острова. Где рождены, там и умирали. Засыхание длилось от одной недели до четырех. Шнырь, как шепнул Артем, еще молод, но к сожалению, у него обнаружилось генетическое отклонение. Раннее старение – засыхание, что сопровождало дикие, болезненные муки. Клеймённый заглушал боли сильными наркотиками.

Так же и я спокойно улыбалась, готовясь к походу.

Изображая радостную улыбку, взяла с собой рюкзак и направилась по делам Артема. Снег призывно сверкал под ногами и покорно проминался под тяжелыми шагами.

Наша цель – добраться до жилого дома, где по слухам замечено небольшое скопление Клеймённых. Успокоить, доказать, что мы такие же и уговорить пойти в школу. Место предполагаемых Клеймённых находилось не очень далеко, около двадцати минут ходьбы быстрым шагом, но ситуация ухудшалась пустотой на улицах. Слишком мало людей и Карателей, поэтому мы, как на ладони.

Одна «влюбленная» пара – Алина и Шнырь весело гоготали, держась за руки, я с неизвестным парнем на другой стороне дороги, Артем с Элей позади нас на приличном расстоянии.

Цепляясь за локоть парня и поглядывая из-под черного капюшона на дорогу, старалась смотреть вниз и никуда больше.

Бывают черные дни. Сегодня полностью черный день. Я слишком расслабилась -- думала, восемь дней будут спокойными.

– Смотри, - шепнул спутник на ухо. Через дорогу Алина со Шнырем, а по встречному движению три девушки. У одной -- малиновые волосы, разбросанные по бело-серой шубе.

Алина обняла Люду за шею, но та не обнимала в ответ, руки плетьми свесила вдоль тела. Кого-кого, а ее я меньше всего ожидала здесь увидеть. Она нас ждала через неделю возле границы? Может обиделась из-за нашего отсутствия?

Мы с Клеймённым и Артем с Элей стремительно рванули через пустую дорогу к той стороне.

Шнырь смеялся и прыгал вдоль троих девушек, как истинный ребенок. Баловался и что-то глупо рассказывал. Сердце подгоняло

вперед с подсказкой, что Клеймённые опять залезли в гору дерьма и надо лопатой их срочно вынимать.

– Ах, какая вкусняшка! – причитал Шнырь и подпрыгивал на месте.

– Алина?! – поинтересовалась Люда. Но не двигалась, позволяла себя обнимать. Равнодушно смотрела сквозь объятие и через плечо Алины. Я улыбнулась подруге, а она в ответ -- нет. Более того, ни слова не сказала. Пальцами одной руки постучала по плечу Алины, чтобы та перестала обнимать, а ее вторая рука незаметно спряталась в карман шубы.

Странный жест напряг, ощущение, что сейчас вытащит оружие или нож и ударит по Алине. Бред! Я с ума сошла!

Только сейчас Люда начала улыбаться Алине и кивать, и рассказывать что-то с охами, и ахами. Вновь стала привычной подругой из университета. Но запинка показалась подозрительной, да и пальцы в кармане шубы что-то перебирали, не просто грелись, а словно что-то нажимали. Сообщение, звонок?

Конечно, это глупость…наверное. Но ноги пристыли ко льду на дороге, и улыбаться больше не могла. А Люда воодушевленно говорила, и руку из кармана вытянула, теперь двумя ладонями держала за плечи Алину. Что за странная Нерадость при виде нас первые несколько минут-секунд? И ощущение, что у подруги телефон в шубе?

– Ох, какая вкусняшка! – Шнырь втянул ноздрями воздух и прикрыл веки от экстаза, от сладости еды-эмоций. – Какое лакомство!

Продолжал говорить, вдыхая удовольствие и ртом, и носом.

– Святая земля! – громче озвучил Шнырь. – Как же она тебе завидует! Зависть...-- попробовал длинное слово на вкус. – Как же она хочет быть на твоем месте!

Шнырь схватился за кончики собственных волос на голове, заорал бешено, наполняя улицу и нас этим странным чувством опасения. Заставил своим воплем отойти от Люды и только сейчас увидеть прищур ее глаз, обведенных черным карандашом.

– Какая зависть!!!
– засмеялся Шнырь. – Как же она хочет быть на твоем месте! – указал на меня пальцем, будто пробил насквозь этим жестом.

На моем месте? Боязливо отходила, потому что не узнавала странный взгляд Люды.

– Как же она ненавидит тебя и завидует!!! – и чем сильнее сужались глазами, тем безумнее становился взгляд Шныря и его ненормальный, ржавый смех.

– Она из зависти подставила тебя с каким-то Семёном!

– Она из зависти пригласила тебя на День Рождения, лишь бы какой-то парень пришел к ней.

– Она сдала тебя! Прицепила жучок к твоей куртке, лишь бы парень полюбил ее!!!

– А сейчас эта тварь сдала нас Карателям!!!

Шнырь ржал, нарушая тишину на дороге. А я отходила назад, мелко шла назад подальше от слов и не понимала, что происходит. Пока Люда не сменила свой нормальный облик, не изменила выражение лица, не показала оскал ровных белых зубов. Хоть улыбка и красила лицо, но черные обведенные глаза устрашали. Руку "подруга" вновь убрала в карман шубы.

У нее малиновый волосы! Не рыжие! Проклятье, Рада, неужели нельзя яснее выражаться?! Люда была раньше рыжая! Сейчас она малиновая!