Каратила
Шрифт:
Грозный образца 1993 года представлял собой не лучшее зрелище. Егор раньше уже несколько раз бывал в этом городе, и ему было с чем сравнивать то, что он увидел сейчас.
На улицах было очень грязно, ветер носил мусор по пыльным улицам. Светофоры на перекрестках не работали вообще, а по разбитым дорогам на бешеной скорости носились тонированные 'девятки' и довольно дорогие иномарки, Чечня уже давно стала крупным центром потребления краденных автомобилей со всей территории бывшего СССР. Если краденый автомобиль оказывался в пределах республики, то его новый хозяин мог уже не заморачиваться перебивкой номеров и оформлением поддельных документов,
— Ну и как, батя, вам тут сейчас живется? — поинтересовался он.
— Да не очень, — охотно отозвался водитель. — Работы совсем нет, вот я и перебиваюсь, таксуя на своей колымаге. Чеченцы все больше начинают зажимать нас. Конечно, не все такие. Например, соседи у меня очень хорошие, они меня даже несколько раз от своих отмороженных защищали. Но если сама местная власть здесь русских не любит и притесняет, то что же говорить о всяких бандитах, которых теперь тут много развелось. У нас сейчас и русских девчонок насилуют, и хозяев из квартир и из домов выгоняют. Всяко бывает. Иной раз людей убивают или воруют, чтобы потом взять выкуп. Вот ведь времена настали! Никогда не думал, что доживу до этого.
— А чего не уезжаете отсюда?
— А куда нам податься? Молодежь валом отсюда уезжает, а нам, пожилым людям, что делать? Квартиру не продашь, а без жилья как по свету мыкаться? Союз развалился, Россия нас бросила. Придется свой век тут доживать, надеясь на милость чеченцев.
— Ничего батя, даст бог, может, еще все наладится, — сочувственно вздохнул Егор.
— Ну, дай бог, конечно, только чем дальше, тем меньше в это верится.
Такси остановилось у центрального входа в больницу, и Егор, щедро расплатившись в с водителем, выскочил из машины. Он прошел через открытую калитку и, справившись у проходившего мимо врача о месторасположении корпуса травматологии, быстрым шагом направился в указанном направлении.
Войдя в корпус, насквозь пропитанный неистребимым больничным духом, он поднялся на второй этаж и сразу же подошел к молоденькой дежурной медсестре, сидевшей за столиком.
— Подскажите, пожалуйста, а в какой палате лежит Идигова Зара? — улыбнувшись, спросил он.
Медсестра, с интересом осмотрев посетителя с ног до головы, с милой улыбкой ответила.
— А ее сегодня утром родственники забрали домой.
— Так, значит, с ней все в порядке?
— Да, у нее было легкое сотрясение мозга и несколько ушибов, но, слава богу, ничего серьезного. Ее здесь обследовали и отпустили домой.
— Спасибо вам большое. Вы меня успокоили.
— Да не за что, — медсестра кокетливо улыбнулась симпатичному широкоплечему парню.
Но тот, совсем не заметив улыбки девушки адресованной ему, уже спешил на выход.
Егор вышел из больницы. Вся его чрезвычайно опасная поездка оказалась напрасной. Зару забрали домой родные, он так и не смог с ней увидеться, чтобы поддержать и ободрить. Теперь свое импульсивное решение ехать в Грозный он уже воспринимал как глупое мальчишество. 'Вот ведь дурень' — мысленно ругал он себя. — Действительно, надо было, чтобы Алина позвонила домой Заре, и ей, как подруге, все бы рассказали. Вместо этого я приперся сюда, и оказалось, что это было зря'.
Егор вышел на дорогу и взмахнул рукой, останавливая машину, чтобы отправиться обратно на автовокзал. Там ему
На этот раз автобус большую часть пути проехал без проверок, и только буквально за пару десятков километров от административной границы с Осетией, не доезжая с десяток километров до Назрани, их прямо на дороге остановила группа вооруженных людей в камуфляже. В автобус вошли трое здоровых крепких мужиков с автоматами. Они начали проверять документы у пассажиров. Когда кряжистый бородатый мужик с неприятной бандитской рожей остановился прямо напротив него, Егор спокойно протянул ему свой паспорт.
Тот внимательно пролистал его, остановив взгляд на штампе о прописке.
— Выходи!
— А в чем проблема?
— Выходи, я сказал, — мужик сердито ткнул Егора стволом автомата.
Услышав его слова, двое боевиков немедленно подтянулись в конец салона, угрожающе нависнув над парнем, сидящим в кресле.
— Все, все, выхожу.
Егор с трудом протиснулся между загораживающими проход боевиками. Они остановили его и вмиг общупали в поисках спрятанного оружия, а потом ничего не найдя снова грубо толкнули к выходу.
Один из них с размаха пнул его ногой под зад.
— Давай, сука, шевелись! А ну быстрей на выход, я сказал.
Егор стиснул зубы и молча выпрыгнул из автобуса. За ним следом вышли мужики в камуфляже. Двери автобуса закрылись, и он запылил по дороге. Егор тоскливо проводил его взглядом, уже понимая, что сегодня домой ему уже не попасть, если ему вообще суждено еще когда-нибудь увидеть свой дом. На улице вовсю припекало майское солнышко, щедро даря земле свое тепло, но Егору было зябко от сковавшего его внутренности лютого холода.
В полусотне метров от дороги стоял лес, в который уходила разбитая проселочная дорога, примыкавшая к основной трассе. На этой грунтовке стояли две тонированных 'девятки', одна белая цвета, а вторая — цвета 'мокрый асфальт'. На дороге стояли еще пятеро вооруженных людей. Один из них, коренастый и жилистый, с рыжей бородой, одетый в НАТОвский камуфляж, видимо, старший в группе, цокая по асфальту подкованными ботинками подошел к соратникам, вышедшим из автобуса, и кивнув на пленника, коротко о чем-то спросил их на ингушском языке. Бородатый мужик, проверявший в автобусе паспорта, ответил ему, в свою очередь небрежно указывая на Егора стволом своего автомата.
— Ты кто? — наконец обратился старший по-русски, к молча стоявшему пленнику.
— Да никто, просто человек. — пожал плечами Егор, несмотря на холодивший его душу страх, снаружи он был совершенно спокоен и невозмутим.
— Ты зачем сюда приехал? Осетинский шпион, да?
— Никакой я не шпион. Просто был по делу в Грозном, а теперь возвращаюсь домой.
— А что русскому, да еще и из Владикавказа, делать в Грозном, как не шпионить?
— Говорю же вам, я по делу ездил.
— Это ты своей бабушке на том свете расскажешь! — мужик повернулся к своим. — Мага, Леча, Ибрагим, мы тут пока еще на дороге постоим, а вы отойдите в лесок и допросите этого шакала. Будет запираться, просто отрежьте ему голову. Мы пошлем ее его русским и осетинским командирам, чтобы они видели, что ждет их всех в недалеком будущем, когда мы вернемся обратно.