Караул под «ёлочкой»
Шрифт:
Ну, а если Макарьеву действительно удастся на что-то наткнуться в своих дилетантских изысканиях? Реально потревожить схоронившегося агента? Вот тогда-то агент непременно активно проявит себя. Обязательно проявит. И, скорее всего, сделает это резко и решительно. Макарьев вполне может оказаться под его ударом...
Контрразведчик любил планировать операции так, чтобы рассчитать их с почти математической точностью. Чтобы заранее предусмотреть практически все, нужно было учесть множество факторов, в том числе и неизвестных, учесть случайности и неожиданности, предусмотреть
...Через полчаса, набросав на листе бумаги общий план операции, Контрразведчик вызвал к себе сотрудников службы наружного наблюдения и, скользнув придирчивым взглядом по пятерым переодетым в гражданскую одежду офицерам, сказал:
– Ребята, лейтенанта Макарьева, надеюсь, в лицо все знаете? Герой минувшей бурной ночи... Ну, так вот с этой минуты будете поочередно его водить. Круглые сутки. Следить за каждым шагом. Нужно негласно и незаметно обеспечить его полную безопасность. Имейте в виду, что одновременно с вами за Макарьевым может вести слежку еще кто-то... Вот этот «кто-то», в конечном итоге, нам и нужен. Ясно?
14.
1 сентября 1988 года.
Космодром Байконур, вторая площадка. Командный пункт.
Макарьев легко взлетел по лестнице на третий этаж здания монтажно-испытательного корпуса, пересек небольшой коридорчик, свернул направо и оказался перед обшитой металлическим листом широкой дверью. Над дверью прямо на поверхности стены большими синими буквами была сделана аккуратная надпись: «Командный пункт». Слева от двери чуть выступала из косяка черная пуговка звонка. Антон секунду помедлил, собираясь с духом, и резко нажал указательным пальцем на кнопку.
Несколько томительно долгих секунд из-за двери не было слышно ни звука. Потом, наконец, гулко забухали по металлическому полу чьи-то размеренные шаги, послышалось раздраженное невнятное бормотание. Заскрежетала щеколда и в проеме приоткрывшейся двери появилась прыщавая физиономия в поношенной солдатской панаме. На левой щеке часового предательски розовело большое пятно пролежня.
– Спишь, дежурный?
– весело хохотнул Антон и укоризненно погрозил пальцем.
– Солдат спит, а служба идет?
– Здравия желаю, товарищ лейтенант, - часовой приложил титанические усилия, чтобы подавить зевок.
– Никак нет, не сплю.
– Ну-ну, -
– Вот что, дружище, вызови-ка мне ефрейтора Соронину.
– Слушаюсь, - часовой отступил на шаг от двери.
– Только вам, товарищ лейтенант, придется здесь подождать. Такой у нас порядок.
– Порядок есть порядок, - безропотно согласился Макарьев.
– Я со своим уставом в чужой монастырь не хожу. Только ты уж давай побыстрей, ладно?
– Одна нога здесь, другая там, - солдат растянул губы в ухмылке и прикрыл дверь. Было слышно, как он, напевая что-то себе под нос, удаляется в глубь коридора.
Ждать действительно пришлось недолго. Не прошло и минуты, как за дверью вновь послышались шаги. Только теперь это был не звук грохочущих по металлическим перекрытиям тяжелых солдатских
Караул под «ёлочкой» ботинок, а легкий и стремительный перестук туфелек на каблучках.
«Звенящие каблучки таинственной незнакомки», - с усмешкой подумал Антон.
Щеколда звонко лязгнула, дверь приоткрылась и в коридор выглянула коротко стриженная женская головка. Длинные черные ресницы удивленно взметнулись вверх, и в следующее мгновение Макарьева поглотила бездонная глубина двух ясно-голубых озер. Сердце лейтенанта стремительно ухнуло вниз, в открывшийся вдруг бездонный колодец, а лицо сделалось застывшим, бумажно-деревянным, похожим на безжизненную карнавальную маску. Что-то огромное, плотное и невидимое сжало грудь, и Антон почувствовал, что просто не может дышать.
Девушка тем временем полностью открыла двери и шагнула в коридор. Зеленая военная рубашка и такого же цвета юбка сидели на ней удивительно ладно и подчеркивали стройность и хрупкость ее фигурки.
– Это вы хотели меня видеть, товарищ лейтенант?
– Я?
– Макарьев услышал свой сдавленный и испуганный голос откуда-то издалека.
– Д-да... Я...
Ему показалось, что узкий коридор вдруг стремительно расширился, стены закачались и разъехались в стороны, открывая над головой высокую синь небес.
Антон, наконец, сделал судорожный вдох и закашлялся. Кровь мгновенно ударила ему в лицо.
– Извините... Здесь так пыльно...
– Пыльно?
– в голубых глазах-озерах мелькнули озорные искорки.
– Я к вам по важному делу, - нашелся, наконец, красный, как рак, Макарьев.
– Конечно, по делу, - девушка понимающе улыбнулась и с легкой иронией добавила:
– По всему Байконуру уже два дня только и разговоров, что о страшно героическом и страшно деловом лейтенанте Макарьеве.
– Э...
– Антон почувствовал себя полностью раздавленным.
– Вас, наверное, Пашка Голубев успел предупредить, что я зайду, да?
– Ну, что вы, товарищ лейтенант, - Ульяна рассмеялась.
– Чтобы замначальника роты связи Голубев разглашал большую военную тайну? Нет, у нас, товарищ лейтенант, свои собственные источники информации.
– К-ха...
– Антон снова поперхнулся воздухом, но быстро овладел собой:
– И о чем же, интересно, вас проинформировали ваши источники?