Караван
Шрифт:
«Мегаполис». Банк. Хороший банк, крупный. Конечно, не самый крупный. Но в первую сотку в стране входит уверенно. Неплохо быть женой банкира, даже если это банк средней руки. Ещё лучше быть женой президента банка, даже если это средний рядовой банк.
Таня была женой президента банка «Мегаполис», и на иерархической лестнице общественного положения стояла на верхних ступенях. Где-то рядом с жёнами министров. И работала. И не в конторе мужа. И за зарплату, которая не составляла и сотой части тех денег, что давал ей муж на карманные расходы. Зачем? Ну,
Расплатившись с таксистом и взбежав по гранитным ступеням лестницы мимо небольших голубых елей, украшавших вход в здание, Таня толкнула стеклянную дверь и оказалась в вестибюле своего института. Часы в вестибюле показывали 12-10. Время обеда. Что ж, неплохо, она так и рассчитывала: войти в комнату и пройти к своему столу не под взглядами коллег, трудящихся с утра.
План оправдался частично. Старая карга сидела на месте. Под пристальным взглядом её подслеповатых глаз, прячущихся за толстыми линзами очков, Таня прошла через всю комнату к своему месту. Живёт она здесь, что ли?
Таня быстро достала из верхнего ящика стола папки с бумагами и разложила на столе. Потом повесила сумочку на спинку стула, предварительно достав оттуда косметичку, и под тем же пристальным взглядом покинула комнату. В коридоре Таня перевела дух. Коз-за. Уже два года, как должна быть на пенсии. Нет, сидит тут…
Таня скользнула взглядом по пустому коридору и направилась к лестнице – туда, где находилась туалетная комната, но, проходя мимо кабинета шефа, остановилась. Дверь кабинета оказалась приоткрытой. Плохо соображая, зачем она это делает, Таня носком ноги толкнула дверь и вошла.
Доберман стоял у окна и смотрел, как она входит. Доктор и лауреат. Член многих комиссий и учёных советов. В общем, пыль – с высот Таниного положения. И бабник.
Сделав пару шагов, Таня присела на один из двух столов, находящихся в комнате.
– Надо бы запереть дверь, – сказал Доберман и оттолкнулся от подоконника.
– Зачем? – спросила Таня.
– Просто запрём – и всё, – сказал Доберман, поворачивая ключ в двери.
Он вернулся назад и остановился рядом с Таней.
– Открой дверь, – сказала Таня.
– Зачем? – удивился Доберман. Он положил свою руку на левую грудь Тани и, найдя под тканью платья сосок, стал теребить его.
Таня шумно выдохнула. Грудь была её слабым местом. Любое прикосновение к ней мгновенно возбуждало Таню. Иногда до полной потери контроля. Но сейчас Таня смогла с собой справиться.
– Отопри дверь, – повторила она, убирая его руку, – отопри дверь или ничего не будет.
– То есть? – не понял Доберман.
Таня толкнула его в грудь и направилась к двери. Замок сухо щёлкнул.
– Нет, – сказал Доберман, – ты что, так невозможно!
Таня резко повернулась и со всего маха врезала ему по морде. Доктору и лауреату.
Рабочий день подходил к концу. Таня сидела у Ольги Маркус и слушала рассказ о её вчерашних похождениях. В комнате, кроме них, никого не было, и Ольга не стесняла себя в выражениях.
– …поехали мы на хату, – говорила Ольга, – вдвоём: он
Хата эта… сплошное непотребство: кругом грязь, мусор, гора пустых бутылок. Мебели нет совсем, только на полу куча старых спальников. Он там кантуется, когда с женой уж совсем невмоготу и когда Файка от него на сторону ходит.
Ну, вот. Сели мы на эти спальники и выпиваем, закусь, как водится, одна консерва. Примерно через час звонок. Файка припёрлась. С ходу за бутылку, и прямо из горлышка. Мы с Андрюхой обалдели!
Короче, была она у врача, по своим женским делам, когда приехала в институт, нас уже там не было, но записку она нашла и отправилась за нами. И всё шло хорошо до подъезда дома, где мы гуляли. В подъезде, прямо на входе, встретила её пара: парень с девкой. Парень ей руки скрутил, а девка стала её раздевать. Ну, Файка-то дура, каких мало, решила почему-то, что эта парочка будет её трахать. И вопить начала, как резаная. Естественно, получила по башке. Очухалась, говорит, тут же, в подъезде, в чём мать родила. Конечно, ни парня того, ни девки. Плащ какой-то валяется – и всё. В этом плаще она к нам и явилась. На ней и вправду ни черта не было, только один этот плащ, так что почти всю одежду мне пришлось отдать ей.
Мы ещё посидели немного, чтобы Фая пришла в себя, и Андрей повёз её домой. А я жду, когда он обратно мою одежду привезёт. Ждала его часа три, а может и больше. Допила всё, что осталось, и жду. А куда я пойду в одной комбинашке?
Андрей приехал, когда я уже спать легла, в спальник. И этот негодяй залез ко мне!
Таня весело рассмеялась, закуривая сигарету и давая прикурить Ольге, которая продолжала:
– Накинулся на меня, как зверь. Это был ужас, он не выходил из меня до утра… Но самое интересное было, когда он Фаю провожал. Он мне утром рассказал, когда мы в институт ехали.
Фая живёт в двух остановках от дома, и они пошли пешком. Почти сразу за ними увязались два мужика, бичёвского вида. Андрей с Фаей давай петлять между домов – мужики за ними. Тогда они остановились и ждут, когда эти двое вперёд уйдут. Но только они поравнялись, один из бичей говорит другому: «Надо было топор взять». Тут Файка не выдержала, заорала и потащила Андрюху куда-то в сторону. Забежали они в первый попавшийся подъезд и стоят. Вдруг дверь подъезда открывается, и эти двое заходят. У Файки истерика, Андрей стоит, ни жив, ни мёртв. А эти мимо, в лифт, и наверх.
Зазвонил телефон, и Ольга, нагнувшись через стол, к Тане, протянула руку за её спину к трубке. Таня увидела в вырезе кофты Ольгины груди с большими розовыми сосками, и у неё перехватило дыхание. Ольга проследила за её взглядом и весело сказала:
– На мне и трусиков нет, Андрей всё изорвал.
Таня лежала на ковре, сжимая руками мужские бёдра. Его бёдра. Его член находился в Танином рту, и Таня всё больше и больше входила в раж, ощущая его силу. Она уже не заботилась о нём и его чувствах. Её пальцы раздирали его ягодицы, и он терпел, так как по опыту знал: остановить Таню невозможно.