Карающая длань
Шрифт:
– Почему вы это делаете? – с трудом прошептали губы, когда Руфь отвела нас к столику со стульями под небольшим шатром.
– Потому что хотим. – Ответила за обоих Наташа. Они с мужем переглянулись, улыбнувшись, и женщина продолжила, – у нас было двое детей – мальчик и девочка, двойняшки, как ваши. – Она с нежностью посмотрела на мой живот. – Долгожданные, вымоленные. Но… – Наташа перевела взгляд на закатное небо, – они еще даже в школу не пошли! – слезы задрожали в голосе.
Сжав ее ладонь, муж продолжил:
– Им поставили диагноз, «не подлежащий обжалованию».
Я вздрогнула, накрыв моих пузожителей рукой.
– Руфь спасла наших малышей – дала им свою кровь. – Лицо Антона осветила улыбка – на мгновение. – Но, видимо, не судьба им была жить в этом мире. – Он посмотрел на меня мертвыми глазами и кратко закончил, – ДТП из-за инфаркта у водителя.
– Роды были тяжелые, мне удалили матку. – Грустно добавила Наташа. – Мы думали об усыновлении, но внутри словно что-то умерло вместе с детьми, пусто стало, не могу любить других.
– Саяна, поверьте, это осознанное решение. – Антон кивнул сам себе. – Мы несколько лет думали, прежде чем сделать такой выбор. Прошли психиатров, психологов, целителей. Руфь даже давала нам свою кровь! Ничего не помогло. Мы мертвые внутри, давно. Думали о суициде, уже решились, но узнали об этом месте. И поняли – это для нас!
– Отдать жизнь внукам Руфи – счастье! – горячо зашептала женщина. – Она подарила нашим малышам и нам несколько лет счастья! Дети – это бессмертие, наше продолжение. Если позволите, ваши малыши станут нашим бессмертием.
– Позволю. – Хрипло прошептала я сквозь спазм, сжавший горло. – И вечно буду вам благодарна за это.
– Можно? – Наташа протянула руку к моему животу.
– Конечно. – Я встала между ними, позволив прикоснуться к пузожителям и сжала ладошку нервничающей демоницы. – Все хорошо, девочка моя, не волнуйся.
– Спасибо за оказанную честь, Саяна. – Антон обнял жену и улыбнулся. – А теперь мы вас оставим, вы вся в слезах, вам нужно успокоиться. Да и нам тоже.
Я проводила их взглядом и подставила мокрое лицо свежему ветерку, нырнувшему вниз с яростно пламенеющего неба. Когда щеки высохли, мы с Гайей вернулись в наш уютный дворик. Склонившись над столом между двух пальм, Руфь что-то плела из банановых и пальмовых листьев.
– Все хорошо? – она с тревогой посмотрела на меня. – У тебя глаза красные совсем! Прости…
– Что ты, не за что прощать! – поспешно перебила я. – Наоборот, лишь благодарить могу! Если бы не… – слезы вновь хлынули ручьем, и женщина захлопотала вокруг меня, усадив на скамью у стола.
Через пару минут передо мной волшебно благоухал чай на травах и переливался темно-янтарным искушением горный мед. Вкусный напиток, слегка горчащая сладость на языке – праздник оттенков вкуса – отвлекли от переживаний и переключили на миролюбивый лад.
– Можно тебе помочь? – допив чай, я кивнула на корзиночки, которые плела свекровь. – Для чего это, кстати?
– Для подношений богам и демонам. – Пояснила она. – Не смейся. Давно живу на Бали, уже привыкла к их ритуалам.
Мне ли смеяться, учитывая то, что сама ощущаю тонкость, почти прозрачность грани между мирами на этом острове?
– Скоро, кстати, балийский новый
– Интересно! – я внимательно слушала ее, чувствуя, что скоро это пригодится.
– Цель парада – разбудить и увести подальше всех вредящих жителям острова демонов. А потом сжечь. – Пальцы Руфи ловко сплели еще одну корзиночку и принялись за следующую. – Завтра утром полагается вынести за ворота дома вот эти подношения для злых духов, наполнив мясом.
– А потом?
– Ньепи, День Тишины. Если будет тихо, удастся обмануть демонов и помешать им найти дорогу обратно. С шести утра нельзя работать, включать свет, веселиться и выходить из дома. Остров погрузится в молчание. Работать будут только экстренные службы. Даже аэропорт закроется! Балийцы к этому очень серьезно относятся – по улицам ходят дружины, следящие за порядком, на них саронги в черно-белую клетку. Нарушителей забирают в полицейский участок и штрафуют! Могут даже в камеру посадить!
– Серьезно?
– Да! – женщина улыбнулась. – Местные медитируют, молятся в этот день. Все сидят по домам.
Я покосилась на Гайю. Девочка обиженно хмурилась, но поймав мой взгляд, улыбнулась. Хорошо, что балийцы не в курсе того факта, что госпожа Ангел привезла на остров двух демонят!
– И, наконец, после Ньепи положено ходить в гости, просить прощения, общаться. – Свекровь встала. – Вам тоже придется простить меня – пойду проверю ужин.
Как только она ушла, дворик наполнился ароматом кофе.– Желаете чашечку, госпожа Драган? – Ковач поставил поднос на стол и сел на скамью. Рядом с ним приземлили попы Аспид и Спиро.
– Если это та самая гадость, что варится из полупереваренных бедными зверьками кофейных ягод, нет, спасибо! – фыркнула мисс Хайд.
– Ничего ты не понимаешь! – Нико разлил кофе по чашкам. – Это же лювак, редкий сорт, для ценителей!
– Его варят из зерен, которые выковыривают из какашек! Это все, что мне надо знать! И даже не думай предлагать это Горану! С тем, кто пил эту гадость, я целоваться никогда не буду!
Рука Спиридона, несущая чашку ко рту, замерла на половине пути. Помедлив, он поставил ее на стол и отодвинул подальше. Мисс Хайд хмыкнула. Ничего себе! Вот это оптимист!
– Ну и хорошо, мне больше достанется! – Ковач, смакуя, сделал небольшой глоток кофе. – Вкуснотища!
– Злобный богомол! – прошипела я. – Меня уже мутит!
– Кстати, о злобности! – Нико допил кофе и сделал серьезное лицо. – Аспид, Гайя, вам завтра нельзя выходить из дома!
– Почему? – переспросил наивный Аспид.
– Потому что балийцы будут сжигать демонов!
– К-как? – парень побледнел. – За что?
– Ничего не поделаешь, традиция! – Ковач развел руками. – Так что если не хотите стать шашлыком, сидите дома!