Кардинал Ришелье
Шрифт:
На всем протяжении набережной Августинцев — от монастыря до Нотр-Дам — солдаты гвардейского полка с бородками а-ля король Генрих, в оранжево-фиолетовых костюмах, в шляпах зеленого и черного цветов, с мушкетами на плечах сдерживают любопытную многотысячную толпу.
Где-то к полудню из монастыря выходит длинная процессия, предводительствуемая толпой нищих и калек, выпущенных по этому случаю из городских богаделен. Вслед за ними идут представители «нищенствующей четверки» — популярных в Париже «нищенствующих» монашеских орденов: кармелитов, августинцев, доминиканцев и францисканцев. Далее — духовенство различных приходов, ремесленные корпорации с их отличительными знаками, городская верхушка. Затем в окружении
Наконец, появляется делегация третьего сословия. Все одеты в черное, у каждого в руке зажженная свеча из белого воска.
Мрачную колонну третьего сословия сменяет яркое, многокрасочное шествие дворянства. На головах у дворянских депутатов шляпы с перьями на испанский манер, нарядные плащи на плечах, все со шпагами на боку.
Шествие депутатов замыкает колонна первого сословия — сначала черное, или рядовое, духовенство по четыре человека в ряд, следом по двое архиепископы и епископы в лиловых сутанах, затем сверкающие пурпуром кардиналы де Сурди, де Ларошфуко и де Бузи в широкополых ярко-красных шляпах и, наконец, архиепископ Парижский кардинал дю Перрон, несущий Святые Дары, которые поддерживают с четырех сторон четыре принца крови: младший брат короля Гастон, принц де Конде, герцог де Гиз и принц де Жуанвиль.
За ними под сенью балдахина шествует сам Людовик XIII в платье из белого атласа, сопровождаемый одетой в черное Марией Медичи, младшей сестрой 12-летней принцессой Елизаветой, невестой испанского инфанта принца Астурийского, королевой Маргаритой Валуа, первой женой Генриха IV, красавицей принцессой де Конде и другими принцессами- Королевского дома. Далее в строгой иерархии — высшая знать, маршалы Франции, кавалеры ордена Св. Духа.
Процессию замыкают представители магистратуры во главе с первым президентом парижского парламента д'Арле. Перейдя по мосту через Сену, в районе Сите, процессия достигла Нотр-Дам де Пари. Торжественная месса завершила предварительную церемонию открытия Генеральных штатов.
Первое заседание Генеральных штатов состоялось 27 октября в большом зале Бурбонского дворца, украшенном бархатом с золотыми лилиями — символами королевской власти. Депутаты трех сословий должны были занять места в центре. Придворным были отведены кресла по периметру зала. Однако они, толкая и опережая друг друга, садятся на депутатские места, нарушая установленный порядок. Возникает давка и неразбериха. Депутаты недовольны. Потребовалось некоторое время, прежде чем все наконец устроилось.
На почетном месте восседает совсем еще юный Людовик XIII. Справа от него — Мария Медичи, затем Маргарита Валуа и Елизавета Французская, которой очень скоро предстоит отправиться в Мадрид. Слева — младший брат Гастон и сестры.
Выждав, пока установится тишина, король поднялся и произнес краткую приветственную речь, обращенную к депутатам. Заверив их в своей любви к народу Франции, Людовик XIII сказал, что его воля будет объявлена депутатам канцлером де Силлери. Таков был порядок, установленный еще в XIV веке.
Канцлер — сухой старик с бородой, терявшейся в горностаевом воротнике, — поднялся с места и начал свою речь, продолжавшуюся более часа. Бездарный, бесхарактерный человек, он удерживался у власти благодаря невероятной ловкости, а также полной беспринципности. Об этом говорит и Ришелье в своих «Мемуарах». Канцлер не был оратором, и депутаты с трудом слушали его путаную речь, в которой он не затронул ни одной из многочисленных проблем, волновавших общество. Объявив собрание Генеральных штатов открытым, Силлери, к облегчению присутствующих, завершил свое затянувшееся выступление.
Вслед за ним один за другим
Затем взоры присутствующих обратились в сторону главного «виновника» созыва Генеральных штатов — принца Конде. Именно от него ждали развернутого выступления по всем насущным вопросам. Ко всеобщему удивлению, надменный принц сохранял невозмутимое спокойствие, не обнаруживая никакого желания взять слово. Богатейший человек Франции, принц Конде отличался невероятной скупостью и безграничной амбицией. Он откровенно претендовал на высшую власть в королевстве. Не обладая никакими полководческими талантами, Конде видел себя по меньшей мере коннетаблем Франции, то есть генералиссимусом, верховным главнокомандующим, вторым лицом в государстве — своего рода вице-королем.
После несколько затянувшейся паузы заседание было объявлено закрытым. Теперь предстояла напряженная работа по сословным палатам, каждая из которых должна была выработать свой наказ королю. В палате духовенства инициативу взяли на себя молодые честолюбивые прелаты, поощряемые кардиналом дю Перроном: епископ Анжера — Шарль Мирон, епископ Бове — Рене Потье, епископ Монпелье — Пьер Фенуйе, епископ Байонны — Бертран д'Эшо, епископ Орлеанский Габриэль де Л'Обеспин и епископ Люсонский Арман дю Плесси де Ришелье. По предложению дю Перрона Ришелье ввели в состав рабочего органа первой палаты — Комитета духовенства, и он очень быстро сумел завоевать уважение и доверие коллег фундаментальностью своих познаний, зрелостью суждений, энергией и инициативностью. Именно на него была возложена почетная обязанность представлять интересы первого сословия перед двумя другими палатами. Епископ Люсонский приобретал широкую известность в обществе.
Вскоре ему представился случай вновь заявить о себе. В середине ноября 1614 года возник довольно острый конфликт между второй и третьей палатами по вопросу о так называемой полетте — ежегодном денежном взносе в казну, вносимом чиновниками за занимаемую ими должность. По существу, чиновничество получало должности в неограниченную собственность. Дворянская палата включила в свой наказ требование об отмене полетты, а третье сословие, не желавшее отказываться от этой бенефиции, настаивало на ее сохранении. Со своей стороны, буржуа выдвинули требование сократить пенсии и другие многочисленные выплаты дворянству. Возник своего рода «межклассовый» конфликт. Урегулировать его поручили епископу Люсонскому.
В сопровождении нескольких коллег Ришелье отправился в зал заседаний третьего сословия, где выступил с речью, в которой призвал депутатов-буржуа «во имя мира» пойти на компромисс с дворянством. Поначалу призыв Ришелье встретил прохладный прием в палате третьего сословия. Епископу довольно решительно возразил некий Саврон, президент бальяжа Оверни, избранный своей палатой представлять ее интересы в споре с дворянством.
И все же Ришелье удалось повлиять на настроения в третьей палате, склонив ее к компромиссу с дворянством. Более того, он добился замены нетерпимого овернца менее радикально настроенным гражданским лейтенантом [8] де Мэмом. Тот заговорил о «трех братских сословиях» — «детях общей матери — Франции». Воздав должное дворянству, месье де Мэм призвал его в большей степени уважать права «младшего брата» — третьего сословия.
8
Гражданский лейтенант — помощник прево Парижа, совмещающий функции судьи по гражданским делам и начальника городской полиции.