Кареглазая моя
Шрифт:
попробовать. Если только сумеешь оторваться от испанских мыльных опер.
София нахмурилась.
– Не тебе, смотрящему эти глупые спортивные игры, осуждать меня.
– Достаточно, – вмешалась я, сердито посмотрев на Стивена.
Не обращая на меня внимания, он взял в руку телефон:
– Мне нужно сделать парочку звонков, буду на улице. Из-за вашей трескотни ничего не
слышно.
– Помягче с ним сегодня, – попросил нас Тэнк, как только Стивен вышел. –
выходные он разошелся со своей девушкой.
У Софии округлились глаза:
– У него есть девушка?
– Они начали встречаться всего пару недель назад. А в воскресенье смотрели футбольный
матч у него дома, и вдруг она выключила звук и сказала Стивену, что им не стоит больше
видеться, потому что он пока эмоционально к этому не готов.
– А он что?
– Спросил, не могут ли они подождать с разговором до перерыва между периодами. – Под
нашими полными отвращения взглядами Тэнк, защищаясь, добавил: – Мы играли с
«Ковбоями».
Прозвенел дверной звонок.
– О, вот и мама, – пробормотала София.
– Все по местам, – скомандовала я, и то была шутка лишь отчасти.
Поскольку наши сотрудники уже успели столкнуться с Аламедой во время одного из ее
предыдущих приездов, сейчас никто не стал терять времени даром, и все собрали свои
пожитки максимально быстро. Перекинуться даже парой слов с женщиной, у которой
совершенно нет чувства юмора, – то еще удовольствие. Любой разговор с ней был
повторением предыдущего – жалоба на жалобе, замаскированная под еще одну жалобу.
Словно набор ядовитых матрешек.
София встала, одернула край бирюзового топа и неохотно двинулась ко входу
приветствовать мать. Расправила плечи, перед тем как открыть дверь, и оживленно
начала:
– Mam'a! Как поездка? Как…
Внезапно замолчав, сестра попятилась, словно очутилась лицом к лицу с поднявшейся в
стойку коброй. Сама того не замечая, я подскочила с дивана и подошла к ней. С лица
Софии пропали все краски, лишь ярко-розовые полосы сигнальными флагами тревоги
пересекали скулы.
Стоящая на пороге Аламеда Кантера выглядела как всегда: холодные глаза и горько
поджатые губы обманутого жизнью человека. Привлекательная женщина невысокого
роста, с подтянутой фигурой, она была одета в ярко-розовую блузку, пиджак и широкие
джинсы. Пышные черные как смоль волосы убраны назад и туго стянуты в узел на затылке
– не самый подходящий вариант для человека с резкими чертами, которые хорошо бы
вместо этого смягчить. Но в молодости, до того, как ее озлобил Эли, Аламеда, должно
быть,
А еще она привела с собой молодого человека двадцати с чем-то лет в отглаженных
брюках цвета хаки и накрахмаленной рубашке. Черноволосый, коренастый, мускулистый,
он был по-мужски красив. Но самодовольным, снисходительным выражением на лице не
понравился мне сразу же.
– Эйвери, – сказала София. – Это Луис Оризага.
«Ах ты, черт!», – подумала я.
Даже зная Аламеду, я не могла поверить, что она вот так взяла и привела с собой бывшего
парня дочери. Гостя незваного и очень нежеланного. И хотя Луис никогда Софию не бил, он стремился подавить сестру всеми возможными способами, решительно гася каждую
искру ее независимости.
Очевидно, ему никогда не приходило в голову, что София может быть несчастна в их
отношениях. То, что она разорвала помолвку и уехала в Хьюстон начинать вместе со мной
новое дело, стало для него большим ударом. В месячном припадке ярости Луис пил по-
черному, не раз дрался в барах и крушил мебель. А меньше чем через год женился на
семнадцатилетней девчонке. У них родился ребенок, о чем Аламеда, конечно же,
сообщила Софии, желчно добавив, что этот ребенок должен был стать ее внуком, и
вообще, сестре тоже, мол, пора родить своего.
– Зачем ты здесь? – спросила София у Луиса. Сейчас она казалась такой юной, такой
уязвимой, что мне захотелось спрятать ее за спину и рявкнуть на стоящую на пороге
парочку, чтобы они оставили ее в покое.
– Я пригласила Луиса, – бегая глазами, радостно пропела Аламеда. – Каждый раз так
скучно ехать сюда одной, но приходится, потому что ты, София, никогда меня не
навещаешь. И я рассказала Луису, что он так и остался в твоем сердце – вот почему ты до
сих пор одна.
– Но ты женат, – заметила София, растерянно глядя на бывшего жениха.
– Мы развелись, – ответил он. – Слишком многое я дал своей жене. Был чересчур для нее
хорош. Это ее испортило, и она захотела уйти.
– Конечно, именно поэтому и захотела, – не смогла я удержаться от едкого замечания.
Внимания на мой комментарий никто не обратил.
– У меня сын, Бернардо, – сказал Луис Софии.
– Такой расчудесный малыш, – вторила ему Аламеда.
– Ему уже почти два, – продолжил Луис. – Я забираю его каждые вторые выходные. И мне
нужна помощь в его воспитании.
– Ты счастливейшая девушка в мире, mija, – добавила Аламеда. – Ведь Луис решил дать
тебе еще один шанс.