Карьера? Нет, лучше любовь!

Леклер Дэй

— Тогда какого черта ты пыталась их выгнать?

Подвижное лицо Никки попеременно выразило целую гамму чувств — боль, печаль, негодование.

— В конце концов я поняла, что Криста пользуется мной как ширмой, чтобы скрываться от реальной жизни. Она очень редко ходила на свидания, почти не встречалась с подругами. Вся ее жизнь вращалась вокруг Келли и в какой-то мере — вокруг меня. Незадолго до бала «Золушка» я подслушала ее телефонный разговор. Она объясняла своему приятелю, что многим мне обязана, поэтому не покинет меня

до тех пор, пока я буду в ней нуждаться. И тогда я поняла, что все эти годы… — Никки порывисто поднесла к губам свой бокал и одним глотком осушила его содержимое.

Ион тут же снова наполнил бокал.

— Все эти годы ты как бы защищала ее от действительности, вместо того чтобы заставить оказаться с ней лицом к лицу.

— Да.

— И теперь ты решила освободить ее от своего присутствия? Фактически ты собираешься выбросить ее из гнезда независимо от того, хочет она или нет. Никки кивнула, и на ее ресницах повисли слезы.

— Последние шесть лет я так привыкла… прихожу домой, обнимаю Келли, — а вот теперь… — Ее голос дрогнул, и она поспешно закрыла лицо руками.

Ион тут же оказался рядом и заключил ее в объятия.

— Не надо, — пробормотал он, — извини меня. Ты была права — я слишком многого не понимал.

— Келли нужен отец, а Кристе — муж. — Как Никки ни пыталась совладать с собой, непрошеные слезы медленно струились по ее щекам. — Однако пока я с ними, ничего подобного не произойдет.

— Ну а ты-то сама? — спросил Ион, медленно и осторожно поглаживая ее по голове. — Ты сказала, что Криста бессознательно использует тебя в качестве щита от возможных разочарований, но не кажется ли тебе, что ты делаешь то же самое?

— О чем ты?

— Криста, по-видимому, была не единственной жертвой инцидента семилетней давности. Сельма упоминала…

— Моя тетя слишком болтлива.

— Короче, у тебя был какой-то мужчина.

— Ты не…

Утомившись слушать ее бесконечные возражения, Ион заткнул ей рот властным поцелуем. От нее пахло вином — и это был такой теплый, чудесный и опьяняющий запах! От этого поцелуя Ион испытал такое удовольствие, что на какое-то время забыл обо всем. Однако обстоятельства вынуждали вернуться к расспросам.

— Только не лги мне опять. Был у тебя мужчина или нет?

— Был.

Ион взял ее за подбородок и заставил посмотреть ему прямо в глаза. Ее розовые губы заметно покраснели от его поцелуя.

— И что случилось? Он бросил тебя из-за Кристы?

— Не угадал, — со сдавленным смешком сказала она.

— Но ведь ты любила его, а он тебя оставил?

— Да, он меня оставил.

— И в последующие шесть-семь лет ты была так же одинока, как Криста?

— Но я не жила в монастыре, а делала карьеру, — упрямо возразила Никки.

Он опустил руку чуть ниже и нащупал хрупкие позвонки на ее не прикрытой свитером шее.

— В самом деле? И сколько же мужчин у тебя было после того парня? — Она попыталась

освободиться, но он не позволил ей этого сделать. — Сколько мужчин, Никки? Один? Два? Или вообще никого не было?

— Никого, — прошептала она.

— Наверное, потому, что они хотели от тебя того, чего ты не могла им дать?

— Но ведь это же не любовь, не так ли? — цинично усмехнулась она.

— А чем отличается любовь к мужчине от любви к Кристе и Келли?

— Неужели ты сам этого не понимаешь? Криста и Келли — это моя семья. — На глазах Никки снова появились слезы. — Они давали мне не меньше, чем получали от меня.

Ион был не согласен с этим утверждением, однако возражать вслух не стал. Вместо этого он еще сильнее обнял жену и вновь приник губами к ее теплым, мокрым и соленым от слез губам.

Каким же идиотом был тот парень, который когда-то бросил такую женщину! — подумал он про себя. Иметь власть над этими упоительными губами и добровольно от нее отказаться — что может быть глупее? Наверное, он просто не любил Никки, иначе это не объяснишь.

Ион снял заколку с волос Никки и осторожно уложил ее на подушки, устилавшие кушетку. Сколько раз он мечтал о том, чтобы запустить пальцы в эти изумительные шелковистые пряди, — и когда они сидели напротив друг друга за обеденным столом, и когда ругались в офисе, и когда ехали в машине! Насколько же велико было искушение и каких сил стоило его сдерживать! И вот наконец он решил себе это позволить…

Ее рыжевато-золотистые волосы, разметавшиеся по белому полотну подушки, напоминали огонь на снегу. Да, Никки была самой красивой женщиной из тех, кого он когда-либо знал прежде. И вот он держит ее в объятиях, а она страстно отвечает на его поцелуи, становясь при этом еще прекраснее и желаннее…

— Ион, — прошептала она, расстегивая пуговицы на его рубашке, — позволь мне коснуться тебя.

И он охотно высвободил рубашку из-за пояса брюк, а затем проник обеими руками под ее свитер, дрожа от прикосновения к ее восхитительной, нежной, как у ребенка, коже. Через мгновение он осознал, что на ней нет бюстгальтера, а еще через мгновение уже ласкал ее великолепные груди, нежно касаясь большими пальцами рук упругих розовых сосков. Никки тяжело дышала, и Ион буквально упивался ее дыханием, возбужденным его ласками.

Однако ему все сильнее хотелось продолжения…

Нехотя оторвавшись от ее губ, он стянул с нее свитер и отбросил его в сторону. Задрожав, она всем телом прильнула к нему и на какой-то миг замерла. Ион заколебался, ожидая хотя бы малейшего сопротивления с ее стороны. Но его не последовало — более того, она выгнула спину, подаваясь навстречу его ласкам.

— Они даже нежнее, чем я помню по нашей первой ночи, — пробормотал он, продолжая обеими руками ласкать ее груди.

И тут — что немало изумило Иона — его двадцативосьмилетняя жена вспыхнула от смущения.