Карьера неудачника
Шрифт:
Итак, Марго была куколкой: звуки и запахи окружающего мира отскакивали от её оболочки, не достигая своей цели. В эту-то пору она и наткнулась на Лильку. Та как раз пребывала в радостном возбуждении: старший брат приехал в отпуск!
– Ты обязательно должна к нам прийти! – щебетала она. – Котик пробудет здесь всего две недели. Потом мы с ним заберём у Риты детей и повезём их на море.
Он оказался совсем не таким, каким она ожидала его увидеть, полагаясь на Лилькины восторженные рассказы, – может, поэтому и не узнала. Не тот, увидав которого счастливица Ассоль воскликнула: «В точности такой!», потому что именно его она себе вымечтала.
Чуть выше среднего роста, темноволосый и светлокожий, как многие его земляки, он представлял собой среднее генетическое обоих своих родителей и показался двадцатитрёхлетней Марго не то чтобы старым, но… не первой молодости человеком (о, эта роковая тяга к слишком молодым!). Они расположились под старым раскидистым тутовым деревом, накрывшим едва не половину участка и даже забросившим несколько отягощённых ягодой ветвей в соседские владения. На деревянный садовый стол, застеленный потёртой клеёнкой, то и дело падали чёрные спелые ягоды, иногда попадая в разномастные салатники и блюда с аппетитной снедью. Лилька ловко вылавливала их из соусов и закусок, отправляя в рот, а остальные подбирали со стола, из-за чего языки и губы у всех скоро стали фиолетово-чёрными. «Старики» скоро оставили молодёжь: тётя Люба ушла в дом гладить бельё, поднялся и дядя Вахтанг:
– Пойду, почищу у кролей, пока не стемнело…
Между блюдами возвышались бутылки с разнообразными наливками домашнего – отцовского – изготовления: из вишни и смородины, кизила и облепихи, и даже из дикой черешни – «экспериментальная», по словам хозяина. Лилька отпила из рюмки абсолютно чёрную и тягучую, как смола, жидкость и скривила рожицу:
– Как лекарство!
– Не нравится – не пей! – отозвался дядя Вахтанг от крольчатника.
– Пусть пьёт, па! – ответил Котик. – Ей полезно, от вредности!
– Ах, ты!.. – вскинулась Лилька с комичной яростью. – Вот я тебе сейчас!..
Котик расхохотался, закрываясь руками и одновременно ловя летящие в него тутовины:
– Вот чокнутая! Рубашку сама будешь отстирывать. Лечиться надо, это я тебе как врач говорю!
Марго поднесла свою рюмку к лицу. Пахло вишнёвыми веточками, за которыми мама посылала её во двор, когда закатывала огурцы на зиму – для маринада. Длинные тонкие плети гнулись, но не ломались, и приходилось долго крутить их в месте сгиба. Поэтому, когда наконец ветка оставалась в руках, её конец походил на кисточку для клея, а пальцы ещё долго пахли древесным соком. Она боязливо пригубила напиток. Он оказался сладким и горьким одновременно, бархатистым и немного пряным, и довольно крепким. У Марго стало горячо во рту и в горле, а потом густая струя проникла к самому сердцу, обхватив его, как котёнка, осторожной и ласковой рукой. Она смотрела на забавную потасовку между Лилькой и её братом недоверчивыми глазами человека, которому только что сообщили, что смертельный диагноз снят, и он будет жить…
Наутро хмель прошёл, но радостное изумление осталось. Марго осторожно открыла глаза и оглядела комнату. Это была та же самая комната, в которой она попеременно то любила, то мечтала умереть. Белые занавески с бамбуковым узором, простенькие обои, светлая мебель, полки с книгами.
Это чувство не покидало её, пока она пила свой утренний кофе и собиралась на работу, и после весь день – она осторожно ходила между стеллажами маленькой районной библиотеки, где укрылась после диплома, отказавшись от лестного распределения в одну из лучших школ. Ходила так, словно боялась расплескать его. А вечером, заперев дверь библиотеки, обернулась и обнаружила Котика. Он смотрел на неё поверх букета невероятных чёрных роз – смотрел вопросительно, почти с мольбой, и в то же время насмешливо, как это мог только он…
Эти его розы! Где он только их находил? Мистические чёрные. Белые, с огромными, почти в ладонь, лепестками. Сентиментально-розовые. А однажды принёс веточку шиповника из сада своих родителей и, извиняясь, пробормотал:
Белый шиповник,
Страсти виновник…
Розы смотрели на Марго из всех углов её крошечной квартирки, источая густой аромат, и все эти незабываемые две недели они втроём ходили в кино и гуляли, ездили в горы на выходные. Почти каждый вечер он приводил её к себе («Ты же не против? Мама и папа будут рады: мы редко видимся…»). Подходила к концу первая неделя, когда Лилька, затащив подругу под каким-то предлогом в свою комнату, выпалила оглушительным шёпотом, опасливо поглядывая на дверь:
– Он в тебя влюбился!
– Что?.. Нееет, брось, – недоверчиво отмахнулась Марго.
– Я тебе говорю! Я же знаю своего братца как облупленного! Втрескался по самое дальше некуда!
– Не говори ерунды, он же на восемь лет старше меня!
– И что?!
– Как это «что»?! Ты разве не видишь: мы для него – девчонки!
– Какие такие «мы»? Ты не сравнивай. Ты ему не сестра!
– Подумаешь…
– Вот именно! Подумай! – Лилька постучала себя кулаком по лбу. – Стал бы он таскать тебе снопами все эти розы, ха!
– Постой, – Марго перехватила Лилькину руку. – Ты ему про меня что-нибудь рассказывала?
– Ну… – Лилька неопределённо повела глазами. – А причём тут это?
– Рассказывала или нет?
– Разумеется, рассказывала. Как ты себе представляешь – не сказать родному брату, с кем я его собираюсь познакомить? Это что, секрет?
– Не прикидывайся. Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду!
– Ну, ладно. Я сказала, что у тебя был неудачный роман.
– Пфффф!..
– А что здесь такого?
– И ты после этого удивляешься, что твой брат таскает мне «снопами» розы?
– А ты, конечно, решила, что это акт милосердия? – Лилька рухнула на старенький, продавленный диван и рассмеялась – впрочем, немного театрально: прижимая к животу руки и сгибаясь пополам. – Ой, не могу, держите меня!
«А разве нет?» – подумала Марго, вспомнив Тамаза.
После этого разговора она стала исподволь наблюдать за Котиком. Однако ей по-прежнему казалось, что он обходится с ней почти как с Лилькой – ласково, но слегка покровительственно и немного насмешливо. Конечно, она раньше никогда его не видела и поэтому просто не знала другим, но всё-таки нельзя исключать, что Лилька принимает желаемое за действительное. Поэтому Марго не очень удивилась, когда накануне отъезда Котик отправился провожать её один, без сестры.