Карфаген атакует
Шрифт:
Спрятавшись за массивным зубцом башни, Федор посмотрел вниз. Там раздавались крики горцев. По двору и стенам носились люди с факелами. Несколько человек стояли внизу, под окном плененного вождя, оживлено жестикулируя. Особенно много их толклось на стене, рядом со внешним входом в башню, куда сейчас васконы подтаскивали длинную балку, решив использовать ее как таран. К счастью, дверь отличалась массивностью и надежностью — это Федор успел заметить — и какое-то время могла выдержать даже без дополнительных подпорок. С другой стороны башня примыкала к добротному каменному строению, похожему
Там, где карфагеняне проникли в крепость, тоже толпились васконы. Это были в основном лучники, обстреливавшие зажигательными стрелами обнаруженную переправу. Федор даже услышал скрип опускаемого моста, и скоро в направлении перекинутой над бурным потоком лестницы двинулся отряд васконов.
— Хана нашим ребятам, — резюмировал Федор, — если не успеют убраться на тот берег.
Стоявший рядом Урбал промолчал. Ему тоже было все понятно.
— Ладно, — продолжал рассуждать вслух командир разведчиков, разглядывая крыши амбаров, казарм и других крепостных строений, — вождь и золото у нас. Надо думать, как дожить до утра.
Некоторое время он молчал.
— Слушай, Урбал, — наконец прервал тишину Федор, протянув руку вперед после того, как закончил осматривать амбары, — как думаешь, вон тот сарайчик соломой покрыт или чем потверже? Кажись, соломой. Смогут его твои лучники запалить?
Урбал присмотрелся, осторожно высунувшись между зубцами.
— Попробовать можно, — после небольшой паузы ответил финикиец.
— Вот и отлично, — решил Федор, — я пошел вниз, займусь там обороной нижнего яруса и Летисом, а ты распорядись тут.
Он замолчал на мгновение, приглядываясь к стоявшим чуть поодаль бочкам и каким-то бухтам веревок. Верхняя площадка башни была большой и широкой.
— Да осмотрись, — добавил морпех, — может, что дельное здесь найдешь. Пригодится. Тех, кто нам дверь ломает, тоже усмирить надо. Хорошо бы их отсюда чем-нибудь припечатать. А не то, в самом деле, разломают.
Приняв решение, Федор направился вниз, услышав, как Урбал, кликнув одного из тех лучников, что находились рядом, поставил задачу:
— Обмотай стрелы тряпками, возьми факел и постарайся поджечь амбар.
Лучник кивнул и отправился следом за Федором — взять факел и разыскать нужное тряпье. А командир разведчиков, спустившись в башню, приказал солдатам собрать все, что они найдут в башне из бревен, бочек, досок и других тяжестей, чтобы забаррикадировать двери, ведущие вниз и в подвал. Оттуда тоже стучали васконы, пытаясь пробиться. Федор разрешил даже отнести туда огромную кровать и массивный шкаф местного вождя — Летис все равно лежал на полу. На сдернутой со стены шкуре волка. Так он меньше страдал.
Опустившись на колено рядом с Летисом, Федор осмотрел торчавший из бедра обломок стрелы. Рана показалась знакомой, Федор, обладавший с прошлой жизни начальными знаниями фельдшера, однажды оперировал раненого римского легионера со стрелой в бедре. И сделал это простым кинжалом. Опыт у него вчистую отсутствовал, руки тряслись, но он рискнул. Не было выхода. В первые дни тот римлянин не умер, это точно, но до конца судьбу раненного новоявленный medicus [19] проследить
19
Врач (лат.).
«Допустим, кинжал у меня есть, — размышлял про себя Федор, — разрежу. А вот зашивать чем?»
Он встал и в задумчивости прошелся по уже полупустому залу, осматриваясь в поисках подходящих инструментов. Его взгляд вновь упал на одиноко стоявшую тумбу с лежавшим на ней странным кожаным баулом почти прямоугольной формы. «Непривычная форма для мешка», — решил Федор.
Приблизившись, он осмотрел находку. Прошитые грубой ниткой квадратные бока из толстой кожи, стягивающий все это ремешок с золоченой пряжкой. Уже подозревая, что он на верном пути, морпех расстегнул ремешок и даже присвистнул от удивления. Внутри находились инструменты: целый набор костяных и металлических игл грубой работы, три ножа разной длины и ширины, какие-то кусачки с деревянными ручками и даже небольшой молоток. Предназначение большинства изделий было понятно, лишь некоторые вызвали изумление у практикующего морпеха.
— Уж не хирургией ли ты тут балуешься по-тихому? — спросил он, покосившись на вождя васконов. Но, присмотревшись к инструментам, поменял мнение. — Нет, похоже, наоборот. Над пленниками самолично измываешься. Вгоняешь им иглы под ногти, пальцы рвешь?
Вождь с ненавистью глянул на Федора, словно тот мимоходом обнаружил его тайную страсть.
— Ну, ничего, мы сейчас пустим твое хозяйство на доброе дело.
Выбрав подходящий нож с иглой и суровую нитку, скорее похожую на жилу, имевшуюся там же, он приступил к операции, не обращая внимания на усилившийся грохот ударов снизу. Времени на колебания не оставалось. Если повезет, они продержатся здесь до начала штурма или до прихода своих. Бежать Летис все равно не мог, а так у него будет хоть какая-то надежда.
Однако, прежде чем пустить в ход нож, Федору пришла в голову еще одна мысль. Лавируя между солдатами, тащившими тяжеленный шкаф из зала вниз, морпех снова вернулся на лестницу и разыскал там колчан со стрелами мертвого васкона. Осмотрел при свете факела наконечник. Тот оказался не очень широким, зато с зазубренными краями.
— Постарались, сволочи! — выругался Федор. — Хорошо еще, если не отравлен.
Вернувшись на место, он подошел к столу, за которым незадолго до появления карфагенян, пировал местный вождь, смотревший сейчас из угла ненавидящим взглядом.
— Лежи спокойно, — предупредил пленника Федор, разыскав на столе два глиняных кувшина. Один с вином, а другой с каким-то местным пойлом, от которого тоже несло алкоголем, — а то пну еще раз. Или вообще отрежу хозяйство кусачками. Мало не покажется.
И хотя он сказал это по-финикийски, вождь его понял, отвернулся в сторону.
— Летис, на вот, выпей, — протянул Федор кувшин товарищу и вынул кинжал из ножен, — сейчас я постараюсь вынуть стрелу. Это будет очень больно, но придется потерпеть.