Карибский реквием
Шрифт:
– Садитесь. Чем могу вам служить?
Голос оказался довольно приятным, с легким креольским акцентом.
– Я хочу задать вам несколько вопросов по поводу одного давнего дела… Но, может быть, сейчас неподходящий момент?
– Момент всегда неподходящий. Людей не хватает, постоянный цейтнот. Вот только что на улице нашли женщину с пулей в животе. Мертвую. С ней разговаривал какой-то тип, а секунду спустя она уже была убита. Прямо под носом одного из наших агентов. Невероятно. Впрочем, вам-то что до этого… Давайте задавайте свои вопросы.
Даг вынул сигарету из кармана рубашки, но Го предостерегающе поднял свою
– Простите, но здесь не курят. Я берегу легкие.
Даг положил сигарету обратно, стараясь не думать о кожаной сумке, которую все время чувствовал бедром, и спросил:
– Не помните ли вы дело Лоран Дюма-Мальвуа, молодой белой женщины, которую нашли повешенной в городе Вье-Фор в тысяча девятьсот семьдесят шестом году?
– Семьдесят шестом? Давненько это было… И что вам нужно от этой самой Дюма?
– Я хотел бы знать, сохранилось ли досье.
Го с трудом повернулся на стуле, который заскрипел под его весом, и на маленьком столике за ним стал виден пульт.
Он нажал какие-то клавиши, произнес непонятное ругательство в адрес аппарата, нажал другие клавиши, затем повернулся.
– В архиве кое-что имеется. Мне некогда вас сопровождать туда.
Он нацарапал несколько слов на клочке бумаги.
– Покажите это дежурному внизу, он вас проводит. Эти цифры – исходящие номера досье. А как там Лестер?
– В полном порядке. Дела идут хорошо. Он передает вам привет.
Как рассказывал Лестер, они познакомились с Го на Гаити, когда Лестер имел какие-то делишки с ЦРУ. Го был тогда членом подпольной оппозиции режиму Дювалье [41] , и Лестер помог ему бежать.
– Я вас не задерживаю, у меня дел выше головы.
Даг поблагодарил его. Инспектор Го смотрел, как за напарником Лестера закрывается дверь. Ему казалось, что он задыхается. Он расстегнул ворот рубашки и глубоко вдохнул глоток теплого воздуха. В этом логове можно было подохнуть от жары. Он открыл ящик стола и вынул оттуда пластиковый пузырек с пилюлями, заполненными зеленоватым порошком. На пузырьке была наклеена этикетка «fucusvesiculosa». Водоросли, нейтрализующие яд. Он открыл крышку, взял две пилюли и проглотил, не запивая. Он сразу же почувствовал облегчение. Но никакой водоросли «фукус» там не было, пилюли содержали порошок змеиной половой железы, купленный за огромные деньги в старой лавочке лекарственных трав. Питон был его талисманом, его духом-покровителем, эти порошки придавали ему силы. Хотя и не слишком веря во все эти обряды вуду, Го предпочитал их соблюдать: в конце концов, как говорил в свое время философ Паскаль, в этом была прямая выгода.
41
Дювалье Франсуа (1907 – 1971) – президент Гаити, установил режим диктатуры.
В архив можно было попасть через дверь с табличкой «Посторонним вход воспрещен», он находился рядом с туалетами, в глубине сумрачного коридора. Дежурный доставил Дага в полуподвальное помещение, которое от пола до потолка было заставлено пыльными стеллажами.
– Все здесь. Вы меня извините, но мне нужно вернуться. Здесь все расставлено по годам и
Даг подошел к перегруженным папками стеллажам. Полка с 1976 годом находилась в углу, она прогибалась, туго набитая папками. Он быстро просмотрел этикетки и нашел почти сразу же: «Дюма-Мальвуа». Он сунул руку в папку и вытащил оттуда… один-единственный листок: «См. Дело 4670/МЖ. Вел инсп. Даррас. Прекращено. Шифр X».
Он поднялся к дежурному и сунул ему листок под нос:
– Это что значит, а?
Несколько секунд с полнейшим безразличием тот изучал листок.
– Не знаю… Инспектор! – внезапно крикнул он. К столу приблизился хорошо сложенный молодой человек в безукоризненно белой рубашке.
– Вы не могли бы помочь этому человеку? – попросил дежурный, скребя затылок.
– По какому вопросу?
Даг протянул ему свое удостоверение.
– Даг Леруа, детективное агентство «Мак-Грегор». Я занимаюсь одним старым делом, ссылки на него мне дал инспектор Го.
Он протянул листок инспектору, тот бросил на него быстрый взгляд через очки с покосившейся оправой, потом пожал плечами:
– Даррас… Даррас, он сейчас уже на пенсии, во Франции, в Перигоре. Наверное, есть где-нибудь его адрес, если вас это интересует.
– Но где само дело?
– Шифр X. Это значит, потеряно.
– Потеряно?
– Ну, кто-нибудь захотел посмотреть, взять на время, вы же знаете, как это бывает: дело прекращено, на них особого внимания не обращают, за всем не уследишь. А в чем дело-то?
– Речь идет о самоубийстве, которое, возможно, вовсе и не самоубийство. Женщина была найдена повешенной. Дежурный врач доктор Джонс пришел к выводу о самоубийстве. Его ассистент склонялся к версии о замаскированном убийстве. Его заставили замолчать.
– А вы почему этим занимаетесь?
– Дочь жертвы поручила нам отыскать своего отца. Занимаясь ее делом, я наткнулся на эту историю с подозрительным самоубийством.
– А отец?
– По-прежнему не найден. Возможно, его звали Джими. Возможно, он родом из Сент-Мари, но это неизвестно, никто его никогда не видел.
– Расскажите мне немного об этом…
Даг подчинился. Молодой инспектор слушал очень внимательно, ни разу не прервав.
– Очень странно, знаете, это мне кое-что напомнило… Тоже повешенная женщина, кажется, это был тысяча девятьсот семьдесят седьмой год, где-то около Труа-Ривьер, белая, молодая, красивая. Ее имя… м-м… Джонсон, да, Дженифер Джонсон. Родом из Сент-Мари, жила в Гваделупе. Вот поэтому эти дела объединили. Когда наши французские, если можно так выразиться, коллеги обнаружили тело, они тоже сделали вывод о самоубийстве, но судмедэксперт нашел подозрительные следы, сделали вскрытие: женщину изнасиловали острым инструментом, предположительно вязальной спицей, и потом задушили.
– Изнасиловали вязальной спицей? – ошеломленно переспросил Даг.
– Пытали, если вас так больше устроит. Долго и жестоко пытали, – добавил инспектор с гримасой отвращения. – Убийца уничтожил все следы и прибрал на месте преступления, но он не заметил крошечного пятнышка крови на ее платье. Это привлекло внимание эксперта. Он также установил, что перед убийством у нее было сексуальное сношение через презерватив. У женщины не было постоянного любовника, после смерти мужа она жила одна. Расспрашивали друзей, знакомых, но так ни к чему и не пришли.