Каркуша или Красная кепка для Волка

Созонова Юлия Валерьевна

Кожаный диван, массивный стол, неудобные кресла для посетителей, строгие, наглухо закрытые шкафы и красное трудовое знамя за спиной у владельца помещения. Где товарищ декан его раздобыть сумел, так и осталось тайной за семью печатями. Как, собственно, и происхождение бронзового бюстика Владимира Ильича Ленина, занявшего почетное место на столе Станислава Григорьевича.

Глядя на всю эту красоту, так и хотелось сесть у костра и исполнить «Пионерскую зорьку». И пофиг, что знаю я всего три аккорда и те, дворовый аккомпанемент для исполнения культовой мелодии из фильма «Крестный отец», да для посиделок под «Короля и Шута».

— Кхм…

Одну минуту, товарищи, — поправив очки и смерив нас тяжелым взглядом, господин Вязьма отложил в сторону документы. И перебрав пару стопок бумаг, высившихся перед ним, вытащил на свет божий аляповатую афишу.

Я сощурилась и вытянула шею, пытаясь разглядеть, что на ней. Но в виду небольшого роста и скромной комплекции, потерпела неудачу. После чего засопела недовольно, переминаясь с ноги на ногу и чуть ли не подпрыгивая от любопытства. Декан же, как назло медлил, сверяясь с какими-то документами, протирая очки и собираясь с мыслями. И не понятно, то ли он решает, как причину вызова озвучить…

То ли думает, как бы так поделикатнее изложить, где я лично провиниться успела, от чего мне предстоит отбрыкиваться, и каким образом в этом замешан наш непосредственный куратор! Тьфу-тьфу, чтоб не накаркать…

— Значится так… — снова поправив очки, Станислав Григорьевич положил яркую афишу перед собой и сложил руки домиком, глядя на нас. — Олег Евгеньевич, рад, что вы нашли время зайти ко мне. И очень, просто очень хорошо, что вы захватили с собой студентку Воронову. Главе студсовета эта информация интересна в первую очередь… — выдержав многозначительную паузу, во время которой я лично успела перевести дух, сообразив, что отчитывать меня не собираются, декан продолжил. — Министерство образования нашей области проводит конкурс талантов среди высших учебных заведений. Естественно, сначала все проводится на уровне муниципалитета, затем областной уровень и уже потом федеральный. И нам очень настойчиво рекомендовали принять участие в этом мероприятии. Конечно… — тут Станислав Григорьевич недовольно поморщился. — Фонд призовой тут не ахти какой, но зато поднимем рейтинг родного вуза, а это уже не так уж и мало. Участвовать будут две команды, от двух самых крупных факультетов нашего учреждения — финансово-экономического и социально-гуманитарного, с первого по пятый курс включительно. Вам, Олег Евгеньевич, я поручаю курировать этот вопрос на протяжении всего периода. А вам, студентка Воронова… — я инстинктивно постаралась прикинуться предметом обстановки, зажмурившись и вжавшись спиной в стенку. Однако, тихое шипение куратора вынудило открыть один глаз и вздохнуть, признавая поражение, под скептическим взглядом декана. — А вам, Воронова, поручается придумать и организовать номера для конкурса. Декорации, техническое сопровождение и что там еще понадобиться может? Так вот, все это под вашу непосредственную ответственность, как главы нашего студенческого совета. Задача ясна?

Я на это только кивнуть сумела, все еще не до конца осознавая масштаб свалившихся на меня неприятностей. А господин Вязьма только довольно головой покачал, делая какие-то пометки в своем ежедневнике. И выдал:

— Тогда можете быть свободны. Срок на подготовку номеров два месяца. И смотрите, что бы руководству нашего вуза не было за вас стыдно. Я понятно выразился, Воронова?

— А чего Воронова-то сразу? — ляпнула до того, как сообразила, что и кому говорю. И покосившись на изобразившего традиционный жест «рука-лицо» куратора, добавила, уставившись в пол и ковыряя носком кед толстый ковер на полу. — Будем стараться, Станислав Григорьевич. Разрешите исполнять?

— Можете идти, Воронова, — благосклонно покивал головой декан, на которого я все же осмелилась бросить взгляд из-за челки. И взяв какую-то

бумажку из рядом лежащей стопки, сосредоточил все свое внимание на нашем кураторе. — Олег Евгеньевич, а вот вы задержитесь, да… Есть пара вопросов, требующих немедленного решения. Мне тут поступила жалоба от преподавателя экономики насчет одного вашего студента… Жарков, кажется? Не желаете объяснить его поведение?

— Станислав Григорьевич, если речь идет о том, о чем я думаю, то…

Сочувственно поглазев на бедного куратора, вынужденного в который раз огребать за нашего боксера-дуболома всея группы, я бочком-бочком добралась до двери. И, открыв ее, выскользнула в приемную, осторожно притворив за собой. После чего, прислонившись к ней спиной, пробормотала себе под нос:

— А вас, Штирлиц, я попрошу остаться… Бр-р-р, прям как на допросе у гестапо, не иначе.

И проигнорировав недовольный взгляд секретаря, сидевшего за своим столом как Цербер у врат царства Аида, поспешила покинуть такой гостеприимный кабинет. Пока меня еще чем-нибудь не обрадовали и дополнительных поручений не выдали.

— Воронова, что, отчислили?! Да быть того не может! — радостный вопль одногруппника поприветствовал меня сразу за дверью деканата. Лишь чудом говорливый товарищ не получил по лбу, успев отскочить в сторону.

— Не дождешься, Стас! Если и отчислят, то только вместе с тобой, — показав языкастому рыжему средний палец, я принялась пробираться в сторону отведенной под нужды студсовета комнаты, находившейся где-то между кабинетом методиста по очно-заочному отделению и туалетом в конце коридора. Попутно осознавая всю глубину той ямы, куда меня с воплем «Это наш вуз!» пнул в спину товарищ декан.

А подумать было о чем! Уважаемый Станислав Григорьевич вслух-то не уточнял, но по выразительному взгляду и ежику было понятно, что задача минимум не только постановку номеров организовать, но и занять хотя бы второе место. Что, зная ленивую задницу всего нашего факультета, было, мягко говоря, проблематично. Тут на турслет-то загнать не получается, что уж про какую-то культурно-массовую программу говорить?!

Можно даже не спрашивать, а сразу пойти в библиотеку за тем приснопамятным вторым, дополненным томом энциклопедии бранной лексики. Думаю, там найдется десятки два эпитетов, которыми меня покроют сокурсники, за попытку привлечь их к общественной жизни вуза.

Родной закуток, гордо именуемый кабинетом, встретила привычно заевшим замком. Который я давно научилась открывать с пинка, приходившегося аккурат в нижний левый угол дверного полотна. Распахнув хлипкую конструкцию, по недоразумению названную дверью, я щелкнула выключателем и скрылась в недрах своего логова, пропахшего нафталином и клеем. На всякий случай, закрывшись на щеколду изнутри, собираясь обдумать поступившее предложение сверху…

И, что уж тут греха таить, с паническими воплями побегать по кругу, задаваясь вопросом, что делать и как быть! Авось умная мысль соизволит посетить мою бедовую голову.

Помещение два метра на восемь освещало три лампы, одна из которых постоянно мигала. Здесь с одной стороны теснились потрепанные шкафы, забитые самым разнообразным хламом, начиная от париков для образов века так восемнадцатого, заканчивая искусственной шкурой мамонта, для роли пещерного человека. С другой стояли старые парты, образуя подобие стола для переговоров, представляя собой настоящий образчик наскальной живописи нескольких поколений студентов нашего факультета. У одного из двух окон, закрытых блеклыми жалюзи, притулился компьютерный стол с потрепанным ноутбуком, вечно зависавшим в самый неподходящий момент, и проектором.