Карл I Стюарт

Соколов Андрей

В любом случае, надежда на соглашение исчезла окончательно, когда в ноябре 1647 г. Карл скрылся из Хэмптон-Корта. После неудачных попыток найти судно, способное доставить его на континент, король сдался парламентскому губернатору острова Уайт, где и пребывал последующие недели, принимая эмиссаров парламента и шотландцев. Результатом стал договор с последними, по которому король обязался ввести в Англии пресвитерианскую религию, а те - вступить в войну на его стороне. Результатом стала новая гражданская война, в ходе которой в сознание армейских руководителей утвердилась мысль,

что Карл - "человек коварный", и договориться с ним нельзя. Шотландцы и роялисты были разгромлены, но в октябре и ноябре 1648 г. парламентарии снова вступили в переговоры с Карлом, хотя в кругу близких людей последний не скрывал, что ищет возможности укрыться на континенте. Армейские лидеры прервали подозрительные переговоры путем "прайдовой чистки", сохранив места в "охвостье" только для своих сторонников; сам же Карл был доставлен в Лондон, и 20 января начались заседания Верховного трибунала, законность которого король, разумеется, не признавал. Да и не он один! Левеллеры не видели в учреждении такого органа ничего, кроме стремления индепендентов к тирании; Карл как любой "свободнорожденный" англичанин мог быть судим только присяжными. Они передавали королю книги и советы, как защищаться ^[51] . Поскольку король полномочия суда не признал, заседания проводили без него. Как "изменника, тирана, публичного врага государства" его приговорили к смерти.

51. SCHAMA S. The History of Britain. V. 2, p. 184.

В день казни, 30 января, король прощался с младшими детьми и просил принца Генри не становиться королем, пока живы его старшие братья Чарльз и Джеймс; действительно, не исключалось, что индепенденты могут искать такой выход из политического тупика. Последние часы он провел со своим духовником. В два часа за ним пришли. Эшафот был сооружен у Уайтхолла, напротив Банкетного зала. Палач и его помощник были загримированы так, чтобы никто и никогда не смог их узнать. Посредине эшафота располагался блок, куда требовалось положить голову, и он был таким низким, что встать на колени было недостаточно; требовалось лечь. Вся процедура заняла примерно пятнадцать минут. Карл вел себя воистину с королевским достоинством. Гранды понимали, что они не смогут лишить короля возможности, дававшейся любому осужденному - обратиться к народу. Но они отдалили толпу, расположив охрану как барьер - люди с трудом могли расслышать отдельные слова. Поэтому Карл, поняв это, быстро оставил попытку говорить, обращаясь к толпе, он говорил так, чтобы слышали те, кто был рядом на эшафоте в его последние минуты. Вспомнив Страффорда, он начал с того, что наказан несправедливым приговором за то, что сам участвовал в вынесении несправедливого приговора. Он говорил, что умирает с Богом и верой, за свободу народа. Подданный и суверен - это не одно и то же, и он отдает жизнь, чтобы защитить народ от произвола, он - "мученик за народ". Он уходит в другое, некоррумпированное царство, где нет волнений и беспорядков. Произнося свою последнюю

речь, Карл перестал заикаться ^[52] . Палач хорошо выполнил свою работу - голова была отсечена одним ударом.

52. CARLTON Ch. Charles I. The Personal Monarch, p. 354.

Как уже отмечалось, историки в принципе солидарны, что на самом Карле лежит если не львиная, то, во всяком случае, немалая доля вины за собственную судьбу. И все же невозможно избавиться от ощущения различия нюансов: с этической точки зрения оценки историков различаются. Одни полагают, что после поражения в первой гражданской войне "он вел себя, как безрассудный и невезучий игрок. Отбросив все призывы к благоразумию, продолжал делать ставки до тех пор, пока не потерял все деньги и не был силой выгнан из казино" ^[53] . Ч. Карлтон не снимает с Карла вины за многое, но психологический анализ, его понимание характера и природы поступков короля глубже: он мог быть безумно отважен в сражении, но затем погружался в летаргию и атмосферу пассивных страданий. Был эпизод: экипаж Карла оказался под страшной грозой, и когда ему предложили укрыться, он отказался. Затем, когда восхищались его выдержкой, он ответил: "Как Бог посылает нам испытания, чтобы проверить наше терпение, так он дал нам терпение, чтобы выдержать их". "Из такого теста делаются мученики", - заключает Карлтон ^[54] .

53. DUMSTON Chr. Op. cit, p. 62.

54. CARLTON Ch. Charles I. The Personal Monarch, p. 271.

Судьба Карла I напоминает, что отсутствие гибкости и желания договариваться, однозначная уверенность в правильности только своих принципов может быть пагубна и для политика, и для целой страны. Рассел заметил: характерно, что историки, стремясь избавиться от наследия Т. Карлейля, до сих пор противятся предположению, что на какого-нибудь одного человека всегда можно возложить ответственность за целую серию событий. В каждом обществе происходят какие-то долговременные изменения, которые один человек не может ни создать, ни изменить. "Тем не менее, - пишет он, - стоит заметить, что политики-практики куда в меньшей степени отрицают, что кто-то один может быть ответственен за главные события. И в этом есть большая доля истины... Восторжествует ненависть или ее удастся избежать, - в большой степени результат личных отношений" ^[55] .

55. RUSSEL С The Causes of the English Civil War, p. 207.