Карл Великий: реалии и мифы

Коллектив авторов

Поиск сосредотачивается на влияниях: 1) текстуальных; 2) относящихся к принципам отбора и смыслового деления материала; 3) композиционных. Тем самым мы сознательно отказываемся от рассмотрения таких параллелей между двумя сочинениями, которые обусловлены средневековой топикой.

1

В эпилоге, обращаясь к гамбург-бременскому архиепископу Лиемару, Адам пишет:

Ныне узнай, что твоя небезызвестна обитель, Коли из братьев меньшой большую предпринял работу. Церкви нашей она прояснить [помогает] истоки, Ход спасенья народов

северных в ней заключен, Бывших прежде тебя деянья она излагает.

Хронист сам четко формулирует две цели своего труда: описать деяния (то есть самые значительные поступки) архиепископов и изобразить процесс христианизации «северных народов», к которым Адам причисляет полабских и поморских славян, а также все скандинавские племена. В соответствии с этими задачами и построены первые три книги «Деяний».

За кратким компилятивным рассказом о географии Саксонии и происхождении племени саксов (I, 1–9) следует изложение деятельности бременских епископов и (начиная с Ансгария, годы епископства: 832–865) Гамбург-Бременских архиепископов. Упоминания важнейших политических событий вклиниваются в повествование в трех случаях: если они касаются судеб гамбург-бременского архиепископства; если они имеют общеевропейскую значимость; если они происходят в странах, являющихся объектом христианизации (в этом случае обязательно говорится о деятельности там христианских проповедников).

Главнейшим делом своей епархии Адам Бременский считает обращение языческих народов, порученное Гамбург-Бременскому архиепископству папским престолом. Для обозначения этой миссии в «Деяниях» используется выражение legatio gentium, т. е. буквально: «посольство к язычникам». Оно представляет собой ключевое понятие всей идеологической программы хрониста. Именно как постепенное развитие, «приращение» (incrementum) legatio gentium представляет Адам историю гамбург-бременской епархии.

Если в трех первых книгах Адам показывает возрастание legatio gentium во временном срезе — от архиепископа к архиепископу, то в последней, четвертой книге, озаглавленной «Описание северных островов», тот же самый процесс изображен в пространственном, географическом срезе. Поочередно рассказывается обо всех странах Северной Европы и Балтийского региона, причем особое внимание уделяется степени укорененности христианства, местоположению епископских кафедр и деятельности проповедников. Таким образом, информация о времени прихода христианства в ту или иную страну, содержащаяся в 1–3 книгах, дополняется в «Описании» «христианской топографией» Севера и указаниями на судьбы христианских миссий в конкретных местах и у конкретных народов.

Как «Описание северных островов» выделяется на фоне трех первых книг, так и третья книга выделяется на фоне двух предшествующих. В 1–2 книгах Адам по стандартной схеме и в одинаковых выражениях повествует о деятельности всех епископов и архиепископов, управлявших епархией до 1043 г., уделяя каждому из них не слишком много места. В третьей же книге, самой большой по объему и целиком посвященной Адальберту, продолжающийся однообразный рассказ периодически прерывается яркими вставками, в которых характеризуется личность архиепископа (самые пространные из них: III, вторая половина 1–2 и 36–40).

Портрет Адальберта, написанный во многом на основе личных наблюдений хрониста, отличается от портретов его предшественников живостью и меньшей шаблонностью. Адальберт-человек заслоняет Адальберта-архиепископа. Адам напрямую связывает важнейшие перемены в судьбах епархии с успехами или неудачами политической карьеры ее предстоятеля (praesul),

а также с изменениями его нрава. Нравственная эволюция Адальберта и является главным объектом изображения в третьей книге.

Правомерен вопрос: на какие традиции мог опираться каноник и magister scholarum, писавший в 1070-х гг. в Бремене, когда он рисовал портрет своего патрона и вероятного заказчика «Деяний»?

2

Проблема литературных источников Адама исследована давно и подробно. Наибольший вклад в ее изучение внесли И. Лаппенберг, Ф. Кольманн и Б. Шмайдлер. Группа работ посвящена источникам сведений Адама о Скандинавии, прежде всего письменным (Лёнборг, 1897; Бьёрнбу, 1909; Вейбулль, 1931; Свеннунг, 1953, 1963).

Выяснено, что значительное влияние на язык и стиль Адама оказали многократно цитируемые им произведения Саллюстия, Горация, Вергилия, Лукана, Солина, Марциана Капеллы, Орозия. Важными источниками «Деяний» послужили также жития германских святых и сочинения Эйнхарда. Как мы попытаемся показать, именно «Жизнеописание Карла Великого» стало для Адама Бременского литературным образцом при работе над биографией Адальберта.

Вопрос о связи между сочинениями Адама и Эйнхарда рассматривался в историографии в двух аспектах. С одной стороны, велся поиск фраз и выражений, а также мотивов, заимствованных Адамом у Эйнхарда. Эти заимствования скрупулезно отмечены в изданиях Б. Шмайдлера и В. Трилльмиха. С другой стороны, Эйнхард интересовал исследователей как источник географических представлений Адама. В этом отношении интересна статья шведского исследователя Л. Вейбулля (1931).

Согласно его мнению, два описания Балтийского моря, приводимые Адамом, соответственно, во второй и четвертой книгах сочинения (II, 17–22; IV, 10–20), являются особыми гео-этнографическими вставками, тематически выбивающимися из окружающего их текста. В обеих вставках за основу берется сообщение Эйнхарда (приводятся цитаты из 12 главы «Жизнеописания»), которое дополняется собственными известиями Адама. Бременский хронист идет за Эйнхардом в определении местоположения и протяженности Балтийского моря, но подробнее говорит о племенах, населяющих его острова и побережья, следуя при этом той же логике, что и Эйнхард, то есть описывая море с запада на восток. Обе вставки начинаются и заканчиваются особыми фразами, маркирующими их границы.

По мнению Вейбулля, задача Адама заключалась в том, чтобы дать целостное описание Балтийского региона. Но, обладая только разрозненными сведениями на этот счет, он воспользовался описанием Эйнхарда как единственным доступным обобщением. Используя факты, собранные самостоятельно, Адам поверяет и уточняет слова своего авторитетного предшественника. «В течение двухсот пятидесяти лет описание, данное Эйнхардом, оставалось в забвении. В критическом положении, в котором оказался Адам, он заново открыл это описание… За одним исключением он не встречал в литературе сведений о Балтийском море. Исключением был Эйнхард. И на основе Эйнхарда, а не самостоятельно разрешал он теперь во вставках проблему описания Северной Европы», — резюмирует Вейбулль (Weibull, 220).

В целом, соображения Вейбулля совершенно правильны и очень важны при рассмотрении связей между сочинениями Адама и Эйнхарда. Нельзя согласиться с ними только в двух пунктах. Во-первых, как мы попытаемся продемонстрировать, географическое описание Балтики — далеко не единственное заимствование Адама у Эйнхарда, а лишь составная часть целой системы разнообразных заимствований. Во-вторых, представляется гораздо более продуктивным объяснить одну из тех фраз, которые Вейбулль называет границами гео-этнографических экскурсов, иным образом, отказавшись от идеи вставок и поставив ее в контекст взаимоотношений Адама и Эйнхарда.