Карло Гольдони. Комедии_Карло Гоцци. Сказки для театра_Витторио Альфьери. Трагедии

Гольдони Карло

Клитемнестра

О, кровь моя!

Эгист

Нет, не твоя, а грязные остатки Атреевой. Преступник, в ком течет Атрея кровь. Тщеславьем обуянный Отец обет исполнил — дочь твою Убил на алтаре. Дитя Атрида, Орест, ступая по стопам отца, Прикончит мать. О, до чего слепая И жалостная мать! Смотри, твой сын Уже подъемлет меч. Дрожи от страха…

Клитемнестра

Ну что ж, пусть отомстит за смерть отца, Сразив

меня. Он должен преступленьем, Быть может, большим искупить мое, Коль преступленье большее возможно, Но будь что будет. Пролитою мной Тебя, Эгист, я заклинаю кровью: Не тронь Ореста. Он ведь далеко Живет изгнанником. Вернуться в Аргос Он не рискнет, а если бы рискнул, Я грудью бы тебя тогда закрыла. Но если все-таки он будет здесь, Так небесам угодно, и выходит — Меня избрали жертвой небеса.

Эгист

Довольно слез. Орест еще не умер. И мало у меня надежд, что он Мне попадется в руки. Но коль скоро Настанет день, когда исполню то, В чем ты напрасно преступленье видишь, В тот день вольно тебе заплакать вновь.

Витторио Альфьери «Орест»

Действие второе

Явление первое

Орест, Пилад.

Орест

Да, это мой дворец, ты не ошибся. Чего ж ты медлишь? Обними меня. День наконец встает, когда смогу я За все, что ради друга вынес ты, Тебе воздать. Пилад, о как я счастлив!

Пилад

Люби меня, Орест. Внимай моим Советам. Мне других наград не надо.

Орест

У цели мы. Здесь Агамемнон пал. И здесь царит Эгист. Меня ребенком Отсюда увезли, но узнаю Родной порог. Благодаренье небу, Я помню все, хоть ровно десять лет Сегодня минуло с кровавой ночи, Когда предательский удар сразил Отца и вопль мучительный наполнил Окрестности. Я помню хорошо, Как к выходу меня влекла Электра, Как поднял Строфий на руки меня, Гораздо больше мой отец с той ночи, Чем твой, и как бежал он, весь дрожа, К той двери потайной, и вслед рыданья Неслись, и я, не зная отчего, Весь трясся и кричал. И Строфий плакал, Закрыв ладонью мой кричащий рот, И прижимал меня к себе, и слезы Его струились по моим щекам. Потом на том же берегу пустынном, Куда мы только что сошли с тобой, Он поднял парус. Я уже не мальчик, Что плакал здесь. И вот я снова здесь, Надежды полный, мужества, и гнева, И жажды отомстить за смерть отца.

Пилад

Здесь царствует Эгист, а ты о мести Вслух говоришь? Кто начинает так Подобные дела? Смотри, светает, И если нас под сенью этих стен Еще нельзя увидеть, в них, возможно, Сидят шпионы. Так что говори Потише, чтобы не пропали даром Плоды

обетов стольких. Не забудь, С каким трудом мы берегов достигли.

Орест

О берега священные, он прав: Казалось, к вам неведомая сила Не подпускала нас. Попутный ветр Ни разу не подул с тех пор, как якорь Мы выбрали на Крите. Что ни час, За тысячею тысяча препятствий Вставала, и не верилось уже, Что я когда-нибудь увижу Аргос. Но долгожданный день настал, и я На землю Аргоса ступил. Преграды Остались позади. Тебе, Пилад, Твоей великой дружбе я обязан Удачей этой. Не исключено, Что небеса, когда я собирался Сюда, чтобы убийце отомстить, Подвергнуть испытанию хотели Во мне отвагу, преданность в тебе.

Пилад

Отвагу? У тебя ее с избытком. О, сколько раз я за тебя дрожал! Я разделить любое начинанье Готов с тобой, ты знаешь, но пока Мы ничего не сделали в сравненье С тем, что должны свершить. Пока что мы Приплыли, только и всего. Теперь же Нам выбрать предстоит из стольких средств Одно и как-то объяснить причину Приезда своего, обосновав Столь многое.

Орест

Пусть будет справедливость Обоснованьем. Кровью утолить Я должен жажду. Я нашел и средство; Вот этот меч.

Пилад

Не горячись, Орест. Ты жаждешь крови? Он не меньше жаждет Ее, чем ты. Но тысяча мечей В его руках.

Орест

Прибегнуть можно к яду, Но это подло. Именем своим Я слишком дорожу. Однако что же За панцирь у него и что за щит, Чтоб этот меч не мог пронзить Эгиста?

Пилад

Он трус врожденный. Страх ему щитом Надежным служит. И при нем охрана Под стать ему. От страха он дрожит, Но в безопасности…

Орест

Его от страха Избавить я берусь, назвав себя.

Пилад

Назвать себя и умереть сейчас же! Учти, и стража может быть верна И мужественна. Ей за это платят, И стражники тираном дорожат.

Орест

Но за меня народ…

Пилад

Ты полагаешь, Что чернь способна без конца любить Иль ненавидеть? До корней глубоких Прогнившая, то под одним она, То под другим тираном прозябает И, не любя тиранов, служит им. Забыт рабами некто Агамемнон, И некоего нового царя Они боятся.

Орест

Верно. И, однако, Не у тебя, Пилад, а у меня Отец стоит перед глазами — мертвый, Не отомщенный — и отмщенья ждет.