Карлуша на Луне
Шрифт:
— Они больше не настаивали на встрече с этими… космическими строителями?
— Даже ни разу не вспомнили, ваше сиятельство.
— Это хорошо. А найти их вообще-то удалось?
— Ищем, ваше сиятельство. Напомню вам, что, поскольку господин Фокс вплотную занят розысками банды Ханаконды, вы поручили розыск этих личностей министру Пропаганды и связи.
— Но он мне давно ничего не докладывал.
— Господин Буравчик утверждает, что его поиски пока ни к чему не привели.
— Он утверждает? У вас, что же, есть какие-то сомнения на этот счёт?
— Ни
— Но вы всё-таки не уверены?
— Только интуиция, ваше сиятельство, ничего больше.
— Так что же подсказывает ваша интуиция? Не бойтесь, Крысс, это останется между нами.
— У меня есть ощущение, — Крысс оглянулся и заговорил шёпотом, — что господин Буравчик в последнее время недостаточно предан вашему сиятельству.
— А! — воскликнул Пупс. — Вот это уже серьёзное преступление.
— Стало быть, ваше сиятельство не будет упрекать меня за излишнее рвение? Дело в том, что со вчерашнего дня я установил слежку за господином министром.
— Ну… — Пупс опустил глаза, — если это необходимо в целях государственной безопасности… Хотя, кстати говоря, ведь это ваш выдвиженец?
Не ожидавший такого выпада, Крысс растерялся.
— Вот вы и разбирайтесь. А не то я буду разбираться с вами, господин Крысс, не правда ли?
— Абсолютно справедливо, ваше сиятельство.
Пупс протяжно зевнул и стал смотреть на министра, дожидаясь окончания его доклада.
— Ваше сиятельство… — нерешительно сказал тот.
— Говорите, Крысс, говорите.
— Эта дамочка, которая догадалась.
— Так что же?
— Вернувшись на Большую Землю, она всё расскажет.
— Увы.
— Нужно сделать так, чтобы она не вернулась.
— Что?! — Пупс подскочил на перине. — Вы отдаете себе отчёт?..
— Ваше сиятельство не так меня поняли. Я вовсе не имею в виду самые крайние меры. Я только думаю, что господин Кротик смог бы найти такой состав, от которого бы она навсегда лишилась памяти. Я даже осмелюсь доложить вашему сиятельству, что такой состав уже найден. Этой же ночью мы могли бы слегка придушить дамочку, пока она спит, и сделать ей укол.
Пупс взволнованно потер лицо руками:
— Да, но ведь при этом она забудет не только то, что нам бы хотелось, но и вообще всё. А такой гном и гномом-то быть перестанет…
— Конечно, ваше сиятельство, это ужасно. Но вопрос о государственной безопасности ставится иногда именно так.
— Послушайте, Крысс, вы меня пугаете.
Крысс собирался ответить, но тут его длинный нос зашевелился, он стал мелко принюхиваться и тревожно озираться. В следующее мгновение и сам Пупс почувствовал запах дыма.
— Пожар… — шепнул он неуверенно.
— Пожар! — крикнул Крысс.
— Пожар! Пожар! — подхватили со всех сторон.
Крысс метнулся к дверям, выбежал, но вернулся и, упав перед кроватью на колени, надрывно воскликнул:
— Я не дам погибнуть в огне вашему сиятельству! Лучше я погибну вместе с вами!..
У Пупса отлегло от сердца: он понял, что крики и запах дыма ещё
Кратковременная паника прекратилась, повылезавшие откуда-то в огромном количестве, словно тараканы, гномы в серых трико снова растворились. Слуги прошли по комнатам и успокоили каждого из проснувшихся, вскоре снова стало совсем тихо. Но Клюковки во дворце уже не было.
Глава двенадцатая
Банда Ханаконды давно не давала о себе знать, и на то были причины. После того как картофельный фермер засадил в мягкую часть тела Росомахи заряд крупной соли, с этим полугномом начали происходить непонятные вещи. Он вдруг стал податливым и уступчивым, не огрызался на шуточки, которые любили отпускать по его адресу Хорёк и Губошлёп. А если ему поручали какую-нибудь работу — заготовку дров или сбор грибов, — он безропотно подчинялся, хотя сам не боялся холода и в рот не брал растительной пищи.
Всё остальное время, за исключением сна, Росомаха сидел в наполненной водой деревянной кадке и со стонами вымачивал из пострадавшего участка тела соль. Он ужасно страдал и постоянно грозил какому-то Ослику, ставшему якобы причиной всего того, что с ним произошло.
Росомаха был нужен Ханаконде для нападения на телецентр, откуда он смог бы объявить всем, кто на самом деле является хозяином и Верховным Правителем подлунного мира. Но вся звериная озлобленность Росомахи внезапно куда-то подевалась, а с вялым и покладистым, хотя все ещё чрезвычайно сильным и ловким сообщником на такое дело идти было нельзя.
Ханаконда подолгу дотошно выспрашивал Росомаху, что тот делал и что ел в последние дни. Но ничего, кроме мелких лесных и полевых грызунов, тот совершенно точно не ел, а воду пил прямо из лужи.
Однажды, когда Ханаконда за обедом в очередной раз ломал голову над этой неразрешимой загадкой, Кролл между прочим пожаловался на отсутствие соли. С тех пор как банда обосновалась в лесном домике, питаться приходилось одними варёными козленками — все понимали, что в любом, самом захудалом продовольственном распределителе их подстерегает засада.
И Ханаконду вдруг осенило.
— Повтори, что ты сказал! — прошипел он, подскочив с места.
— Я? — испугался Кролл, застыв с поднятой ложкой. — А я ничего такого не сказал. Я только думаю, шеф, что если бы можно было посолить грибы, есть их было бы не так противно.
— Соль! — сказал Ханаконда. — Все дело в соли…
— Конечно, шеф, — не понял его Кролл. — Росомаха наворовал бы для нас картошки, и мы бы сварили вполне приличную похлёбку.
— Болван, при чём тут похлебка… Они травят всю пищу через соль. Все дело только в ней и в водопроводной воде!