Карма
Шрифт:
— Девочка моя… — проговорила она, целуя меня в щеку. — Где ты была все это время? — спросила мама, чуть отступая на шаг и внимательно рассматривая меня.
— Я… я не хочу об этом говорить, — тихо ответила я, опуская взгляд в пол. Дядя посмотрел на Димку и тот кивнул.
— У тебя, наверное, возникло очень много вопросов, — задумчиво сказал дядя, внимательно смотря на меня. Мама обернулась к нему. Радость на ее лице смешивалась с вопросительным выражением. — Думаю, нет смысла уже что-либо скрывать, — Я окинула всех внимательным взглядом и почувствовала себя блудницей, которая решила-таки
— Да, вопросов много… Но, кажется, теперь меня ничто не удивит, — нервно рассмеялась я, касаясь невольно места укуса. Временное облегчение сменилось опять невыносимой болью в душе. Я не могла принять себя такой. Я была слишком… неправильной что ли… Мама успокаивающе провела рукой по плечу. Она ощущала мои муки почти так же, как и свои.
— Идите отдыхайте, а мы еще немного поговорим, — кивнула мама брату. Тот невесело усмехнулся.
— Я подожду еще немного, пожалуй… — Один Андрей молчал, рассматривая меня, а потом изрек:
— Нет повести печальнее на свете, чем повесть о вампире и Джульетте. — Меня передернуло. Бедный Шекспир! Узнай, кого в его произведения приписали, он бы в гробу, бедолага, перевернулся. — Но, по крайней мере, ты живая, — улыбнулся мне Андрей и подмигнул. Я с ним была не согласна насчет живой, но повторяться не хотелось. Все-таки, моя семья ничему не удивилась и отнеслась нормально к моим изменениям. Но вот надолго ли?
— Отстаньте от нее, — с упреком сказала мама и повела меня наверх. — Ей и так досталось, а еще вы…
Оказавшись наверху, я тут же бросилась на кровать и снова залилась слезами. Во мне смешивались различные чувства: от ненависти к самой себе до благодарности подругам и маме. Она присела рядом и погладила меня по спине, ничего не говоря. Как будто знала, что сначала мне надо выплакаться, прежде, чем заводить о чем-либо разговор. Когда я более-менее успокоилась, и сил плакать уже не осталось, мама ласково произнесла:
— Я знаю, тебе тяжело, но постарайся к этому привыкнуть… И не надо себя ненавидеть за то, что ты теперь стала вампиром. Ведь вампиры — не все убийцы. Это те же люди, но… слишком многим отличаются от нас. — Я видела в ее словах долю правды, но ничего не могла с собой поделать. Ненависть к себе оставалась. Всхлипнув, я повернулась на бок и подняла глаза на маму.
— Почему?... Почему вы обо всем умолчали?.. — Интересно, а если бы я все знала, то было бы мне от этого легче при обращении? Мама опустила взгляд и просто ответила:
— Я хотела, чтобы ты жила спокойно, вот и все… Да и вряд ли ты мне поверила, скажи я тебе о вампирах и других правду.
— Других?.. — как эхо повторила я.
— Да. Оборотни и ведьмы — это тоже не миф. Они живут рядом с нами…
— А… а как вы вообще узнали, что они существуют? — со всхлипом выдавила из себя вопрос я, свернувшись в калачик. Мама заботливо прикрыла меня покрывалом и со вздохом начала говорить. Я видела, что ей это дается тяжело, но правду очень жаждала узнать.
— Первый раз мы с ними столкнулись, когда мне было 10. Альберту
— Ужас… — выдохнула я, осознавая внезапно, как мне повезло по сравнению с мамой. Она просто кивнула, сжав мою руку. — Жить с этим невозможно же нормально… — пробормотала я в растерянности. Почему все так печально складывается у нас в поколениях? На роду нам, что ли написано терпеть издевательства со стороны вампиров?..
— Да. И по этой причине мы стали охотиться на них. И вообще, кто попадется из нечисти… Но все оказалось не так просто — половина из тех, с кем мы сталкивались, в определенном смысле были хорошими и не убивали. Но первое время вообще была жуткая путаница, пока нам товарищи-охотники не объяснили в чем дело и что к чему.
Я теперь посмотрела на маму совсем по-другому. Теперь понятно, откуда взялись у нее на руках и теле многочисленные шрамы. А на характер профессия наложила след цинизма, от которого ей до конца так и не удалось избавиться.
— А потом я встретила твоего отца, — Мама улыбнулась. Я папу плохо помнила — мне было всего 3 года, когда он погиб, как мне говорили, в автокатастрофе. — Он тоже был охотником. Стали вместе часто ходить на задания, и вот… потом ушли из этого дела по одной простой причине — на свет должна была появиться ты, — Улыбка не сходила с ее губ. — А через три года после твоего рождения он больше не вернулся… — Взгляд мамы погрустнел.
— Это ведь не была автокатастрофа? — с сомнением проговорила я, сев на кровати. Мама покачала головой и пояснила:
— Нет. Эту версию мы с Альбертом сказали только тебе. На самом деле, его… его убил оборотень. Я так и не смогла его найти, чтобы заставить расплатиться по счетам, — процедила она сквозь зубы и посмотрела на меня.
— Но ведь теперь… все будет хорошо? — спросила я, пытаясь успокоить больше себя, чем маму. Она посмотрела мне в глаза и прямо произнесла:
— Оксан, не буду врать. Я не знаю, все ли хорошо будет теперь, но ты в любом случае останешься моей девочкой, — Она поцеловала меня в лоб и улыбнулась. — Но посмотри на это с другой стороны: ты стала красивая, сильная и быстро раны заживать будут…
— Ага, если бы все это еще было не от дьявола, — проворчала я, немного успокоившись. Мама рассмеялась.
— Ну знаешь… Лучше сейчас приведи себя в порядок и отдохни… — посоветовала мне она и спустилась вниз. Как только она ушла, я почувствовала себя жутко одинокой и всеми покинутой. Я легла на кровать и снова свернулась калачиком, отвернувшись к стенке. Столько всего свалилось за каких-то пару дней… неудивительно, что у меня случился нервный срыв. Внизу я услышала, как дядя встал и с беспокойством спросил маму, положив ей руки на плечи: