Карманная школа
Шрифт:
— Успокойтесь, пожалуйста! — вмешивается в разговор вторая Точка. — Она стоит лично за мной, а вот вас я что-то не видела.
— Но вы здесь тоже не стояли! — возмущается Слово, болтаясь на кончике пера.
— Она не стояла?! — изумляется третья Точка. — Придите в себя! Она же стоит за мной!
Слово видит, что точкам этим не будет конца, и, перебирая в уме все знакомые крепкие слова, отправляется обратно в чернильницу…
ОШИБКА
Никто
Жизнь текла спокойно и размеренно, ложась на страницу Строгими чернильными рядами. Существительные и прилагательные жили в полном согласии, дополнения безропотно подчинялись сказуемым, буква Ы держалась на почтительном расстоянии от шипящих.
И вдруг — Ошибка.
Первым ее заметило О. Оно широко раскрыло рот от удивления, толкнуло Йот, который оказался ближайшим его соседом, так, что у того шляпа подскочила на голове, и они вместе вскрикнули:
— Ой!
— Тише! — зашипели на них шипящие. — Чего шумите?
Но шипящим не пришлось объяснять, в чем дело. Они уже и сами перешептывались между собой:
— Ошибка! Ошибка! Ошибка!
Наконец. Ошибку заметили все. Твердый Знак подошел к ней и сказал:
— Извините, вы нарушаете правила.
— Какие еще правила? — не поняла Ошибка. — Я не знаю никаких правил.
— Правила следует знать! — строго объяснил Твердый Знак. — Без этого нельзя появляться в тетради.
Но тут случилась Запятая. Она сама чувствовала себя здесь не на месте, а потому сочла своим долгом вступиться за Ошибку.
— Оставьте ее, — сказала Запятая. — Разве вы забыли, что на ошибках учатся?
Ошибка ухватилась за эти слова:
— Да, да, учитесь на мне! — И вдруг заплакала: — Как я стану жить, если на мне не будут учиться?
— Пожалуй, — смягчился Твердый Знак, хотя мягкость в данном случае противоречила правилам грамматики. — Учиться никогда не мешает.
И все стали учиться на Ошибке.
— Скажите, — спрашивало у нее Дополнение, — вот я, например, подчиняюсь Сказуемому. Но, может, лучше подчиниться кому-нибудь другому?
— Это правда, что нельзя все отрицать? — осведомлялась Отрицательная Частица. — Мне-то все равно, я могу и утверждать, если буду знать, что именно это от меня требуется.
Ошибка не успевала всем отвечать, и тогда на помощь ей пришли другие ошибки. Слова и знаки учились прилежно, старались изо всех сил.
И никак не могли понять — за что им поставили единицу?
Добро бы учиться было не на ком, а то — ошибок полным-полно… Но может, все-таки недостаточно?
ПОДСОЛНУХ
Маленькое Семечко подпрыгивало на ветру и кричало высокому Солнцу:
— Послушайте, послушайте! Вы можете на минутку
Важное дело есть важное дело, — это и Солнцу понятно. И вот оно опускается на землю, правда, медленно, не так, как хотелось бы нетерпеливому Семечку.
— Понимаете, — объясняет Семечко, не дожидаясь, пока Солнце приземлится. — я хочу стать таким, как вы. Только не знаю, что нужно для этого сделать. Способности у меня есть, это и специалисты подтверждают, но все остальное…
Солнце уже село на землю и внимательно слушало Семечко. А оно все бежало к нему и все говорило:
— Главное, что я не могу оторваться от земли. Если бы не земля, я бы уже давно…
Семечко не кончило этой мысли: Солнце вдруг ушло под землю.
Что делать Солнцу под землей? Может быть, там Семечко сможет досказать ему свое дело? И Семечко полезло под землю…
Трудно сказать, встретилось ли Семечко с Солнцем под землей, но вышло оно из-под земли совсем другим, на себя не похожим. Больше того: оно даже стало похоже на Солнце. Все, кто его видел, это сразу замечали.
Кто помог Семечку, кто ему дал совет: Солнце. Земля или Человек, часто навещавший его в поле, — неизвестно.
Может быть, Солнце — потому что и сейчас, став маленьким солнышком на длинной ножке, бывшее Семечко тянется за ним, поворачивает голову в его сторону.
А может быть, Земля — потому что бывшее Семечко крепко держится за нее, больше не хочет улетать на небо.
А может быть, — Человек. Человек вообще все может.
НОЛЬ
Надоела Нолю холостая жизнь.
«Так вот живешь и ничего не значишь, — подумал он. — Надо множиться!»
Стал Ноль искать, с кем бы помножиться. Выбирал, выбирал — все не по нраву. Единица слишком тоща. Тройка горбата. Семерка косо стоит, еле на ногах держится. Все Нолю не так, видно, высокие у него требования.
Наконец приглядел Восьмерку. Симпатичная Восьмерка, кругленькая, даже будто на Ноль похожа, только поуже в талии. Подкатился к ней Ноль с одной стороны, подкатился с другой, а потом — чего долго раздумывать! — пошел множиться.
Собрались Восьмеркины родственники. Все старые цифры, солидные. 88, 888, даже 88888, очень большая величина, и та пришла, не погнушалась. Только жених на родственников — ноль внимания. Что ему их многозначность? Он сам Ноль, не кто-нибудь!
— Ты, — говорит Ноль Восьмерке, — должна понимать, что такое семья. Как я сказал, так и все, без разговоров!
— Я постараюсь! — обещает Восьмерка.
Робкая, безответная она была, да и засиделась в восьмерках, только и мечтала, как бы помножиться. И вот — помножились.