Карманная вселенная

Блэк Питер

Противоположная от входа сторона фойе была также полностью стеклянная. За ней располагался уютный внутренний дворик, в котором в тени старинных каштанов сидели несколько компаний ученых и о чем-то неспешно беседовали.

В центре двора, источая живительную прохладу и обдавая прохожих взвесью из мельчайших брызг, по замыслу неизвестного архитектора был установлен изящный фонтан. Миновав его, мы направились в самый дальний и неприметный угол двора. Еще издали я заметил здесь обычную деревянную лавку, расположенную под старым деревом. На фоне идеально подогнанных линий и стыков пластика, стекла и бетона, из которых по большей части состояла вилла, лавочка выглядела простой и неказистой. Напечатанные на гигантских

принтерах дома будущего не подразумевали ручную работу. Все их детали, рассчитанные до миллиметра, были выполнены машинами в точном соответствии с проектными чертежами. Здесь же явно прослеживалось творческое отступление автора. Казалось, что некий столяр-самоучка самолично соорудил лавку из грубо отёсанной доски и вручную покрыл ее лаком. Она показалась мне единственным живым и настоящим предметом в окружении искусственных геометрий и форм, и именно поэтому я привел свою спутницу сюда, под сень древнего каштана.

Я провел рукой по шершавой поверхности, и мое внимание привлекли несколько неровных бороздок, выдавленных на дереве каким-то острым предметом. При детальном осмотре стали отчетливо различимы буквы А и А. Между ними стоял знак сложения, а после было выдавлено кривое сердечко.

***

У людей вокруг настроение было приподнятое, все ожидали чего-то значительного. Ученые постоянно перемещались от компании к компании, словно свободные электроны в кристаллической решетке металла. Они старались познакомиться с как можно большим количеством новых лиц, рассказывали друг другу смешные истории и просто обменивались доброжелательными взглядами.

Некоторые из них подходили и к нам, но мы с Авророй по возможности избегали их внимания, а при крайней необходимости ограничиваясь только дежурными приветствиями. Мне было неуютно в обществе незнакомцев чужой профессии, вдобавок из другого более прогрессивного времени. Я опасался, что кто-нибудь может случайно заговорить на тему, которую я, пришелец из темного будущего, к сожалению, не смогу поддержать. И тем самым выдам свою непричастность к мероприятию. Также причиной моей настороженности были слова хранителя по поводу того, что на симпозиуме обязательно будет полно сетов.

После того, как в очередной раз я поймал на себе пристальный взгляд незнакомого мужчины, мои опасения усилились. В отличие от остальных ученых, он так же, как и мы, расположился в стороне от шумных компаний. Уже несколько минут этот человек пристально изучал нас, и я подумал, что мой несколько ошарашенный вид или наши с Авророй слишком старательные попытки избегать контакта с другими людьми возымели обратный эффект и, наоборот, все сильнее привлекают его внимание. Мне показалось, что он принялся делать какие-то знаки в нашу сторону, но я продолжал не замечать его потуги. Когда наконец я почувствовал, что мужчина вот-вот поднимется и двинется в нашу сторону, то резко схватил Аврору за руку и поволок ее прочь.

– Пойдем отсюда, – сказал я ей, увлекая обратно к фонтану.

– Но… – только и успела обронить девушка.

Конечно, она удивилась столь поспешному бегству, но, доверившись моему чутью, не стала задавать лишних вопросов. Покинув внутренний дворик, мы направились прямиком в зал, где без труда смогли затеряться на задних рядах, скрывшись в уже изрядно разросшейся толпе посетителей. Впрочем, нам повезло, как только мы оказались в зале, свет начал меркнуть, предвещая начало конференции.

***

Когда все собрались, приблизительно с опозданием на полчаса, симпозиум начался. Поначалу, как водится на подобных мероприятиях, было скучно. Первым на разогреве взял слово какой-то унылый профессор, который очень долго жонглировали непонятными фактами и вконец запутал публику своими пространными метафорами и ироничными отступлениями от темы. Он очень старался понравиться, но я, не сильно соображающий в науке, а

тем более в столь продвинутых современных терминах, в итоге так и не понял, что он хотели донести. Впрочем, по всей видимости, таким был не я один. Его уход сопровождали слишком уж жидкие аплодисменты, звучащие скорее из жалости, нежели из почтения.

Затем вышел разодетый пижон, вся презентация которого сводилось к попыткам прорекламировать свой странный метод изучения травоядных. Публика его выступление также восприняла прохладно.

После первых двух спикеров на сцену поднялся Доктор Дарвин, и мероприятие наконец оживилось. Он представил свои необычные исследования, связанные с пробуждением разума у животных. Самым ярким в его презентации оказался видеоряд диалогов с кошачьими, сопровождавший его выступление. На экране по очереди появлялись группы, то из обыкновенных кошек, то пантер, то даже львов. Все они вполне себе по-человечьи отвечали на вопросы ученого. В этот момент я подумал лишь одно: «Зря с нами нет Барса. Эта бы презентация его непременно впечатлила и обрадовала!» Но у Барса не было должной конспирации от хранителей, поэтому он просто остался на корабле.

После анималиста выходили еще несколько товарищей, но все они не слишком соответствовали сложившемуся у меня образу учёных мужей и их научному методу описания природы вселенной. Я уже начал скучать и даже немного вздремнул, когда на сцену выкатился странный механический агрегат. По всей видимости, это была навороченная инвалидная коляска, на которой восседал бездвижный человек преклонного возраста. Наверное, он являлся каким-то очень известным ученым, поскольку при его появлении аудитория просто взорвалась. Громкие аплодисменты наполнили помещение, а немощный спикер тем временем синтезированным компьютером голосом представил следующего оратора и его работу, назвав ее одним из самых прорывных научных и прикладных трудов настоящего времени. Вслед за его похвалой на сцене появился Патерос. Он взял слово и первым делом поблагодарил своего коллегу: «Большое спасибо, мистер Хоккинг, ваши тёплые слова для меня – лучшая награда за проделанную работу». После чего вежливо поклонился человеку в коляске и обратился к залу:

– Сейчас я хотел бы приоткрыть перед всеми собравшимися здесь сегодня уважаемыми членам научного совета, Академии наук и представителями правительственных фондов завесу нашего светлого будущего. Отдельное спасибо за визит хочу выразить Министру медицины и здравоохранения Эрин Бронкс и бессменному руководителю легендарного «Пророка» … – шумные аплодисменты наполнили зал, и нам с Авророй не удалось расслышать имени. Наконец, аудитория стихла.

– Представьте себе жизнь в раю! – начал Николас восторженно, но тут же сбился: – А лучше нет, нет… – он замахал своими широченными ладонями. Вероятно, ученый посчитал, что такое абстрактное вступление не до конца отражает глубину и величие его открытия и решил поправиться. – Просто посмотрите по сторонам! – и он развел руками, призывая собравшихся людей оглядеться. Те же покорно последовали его призыву.

Стоит сказать, что помещение аудитории сильно выдавалось из тела здания и располагалось на небольшом выступе скалы, со всех сторон окруженной морем. Вид отсюда открывался отличный. После того, как Николас призвал своих слушателей осмотреться, электрохромные стены сделались полностью прозрачными, и ученые воочию узрели окружающий пейзаж острова.

Впереди до самого горизонта синел океан. По бокам белела прибрежная полоса, заросшая пальмами, а вдали возвышались горы. Все вокруг – вода, пальмы, солнце, песок – говорило о том, что за примером райского места больше нет смысла обращаться к воображению. Отсюда можно было любоваться красотами острова бесконечно, но Николас, опустив руки, снова привлек к себе внимание. Убедившись, что слушатели сполна подготовлены, Патерос продолжил: