Карманный Казанова
Шрифт:
Катарина повернулась на левый бок. За окном падали первые снежинки, а из гостиной доносились вопли свекрови. Да, да, Розалия снова гостила в коттедже у невестки.
И Катка опять вынуждена была терпеть присутствие персианки свекрищи – наглющей кошки Лизаветы и попугая-матерщинника Арчибальда. Пятидесятисантиметровый пернатый породы ара матерился похлеще грузчика в порту. Научила его этому, само сабой, Розалия. Уж она-то материлась – не дай бог никому! А Арчи схватывал все на лету и незамедлительно повторял
Персидскому коту Катки Парамаунту, которого свекрища невзлюбила с первого взгляда, тоже приходилось несладко. Хитрая Лизавета так и искала повод, чтобы организовать очередную пакость и подставить четвероногого собрата. Например, Лизка запросто могла напрудить в столовой лужу, затем призывным мяуканьем позвать кота и стрелой броситься в гостиную. Пока Парамаунт обнюхи-вал озеро, оставленное девятикилограммовой пакостницей, Розалия уже неслась к коту с веником в руках и ругала его отборным матом.
Справедливости ради стоит заметить, что в присутствии сына свекрища еще немного – ну прям совсем чуть-чуть! – сдерживалась, но, увы... в данный момент Андрей, как обычно, находился в долговременной командировке. На этот раз он отправился в Новосибирск. Катка отчаянно желала, чтобы муж как можно скорее вернулся в родные пенаты, но... к ее большому сожалению, Копейкин сообщил, что пробыть в чужих краях придется как минимум полтора-два месяца. Что делать – работа и статус успешного предпринимателя обязывали.
Вздремнуть сегодня Катке не удалось. В тот момент, когда она вот-вот должна была отправиться в царство грез, в спальню, естественно без стука, влетела Розалия Станиславовна.
– Дрыхнешь?
– Что-то меня разморило. – Копейкина села на кровати.
– В последнее время ты как квашня, никакого намека на гламур. Етит твою... на фига фотки по кровати раскидала?
– Хотела отсортировать.
Розалия взяла снимок с изображением себя любимой.
– Классно получилась, да? Если бы разрез на юбке был побольше, вообще бы за Мерилин Монро сошла. Ах, какие же у меня все-таки красивые ноги! Ты глянь, глянь. Такая красота пропадает. Это же грех!
– Что предлагаете?
– Мне надо засветиться на телевидении.
– Интересно, каким образом?
Розалия хитро улыбнулась:
– Связи, дорогуша, связи. – Бросив снимок, свекровь понизила голос до шепота: – Ты говорящих крыс боишься?
Катарина вздрогнула.
– Кого?
– Крыс! Говорящих.
– Говорящих крыс не существует в природе.
– Отвечай.
– Нет... не боюсь.
– Тогда смело спускайся вниз, пришкандыбарила Машка. Твоя подруга сегодня на высоте, приперлась без грамма косметики, с девственно чистым личиком главной уродки, я чуть от страха не окочурилась.
Катарина встала. Почему Розалия Станиславовна невзлюбила Машу Гурову,
– Ты поосторожней с ней, – продолжала свекровь. – Она явно не в себе.
– В смысле?
– Хрен ее знает, но выглядит еще более безумной, чем обычно. Глаза невменяемые, зрачки расширенные, да и руки ходуном ходят.
Ката направилась к двери.
– Наверное, что-то стряслось.
– Ага, стряслось, увидела себя утром в зеркале и впала в транс.
Стараясь не слушать бредней Розалии, Катка спустилась вниз.
Мария сидела в кресле, а Наташка расставляла на журнальном столике чашки с какао и пирожные.
– Машуня, приветик, – пропела Копейкина и резко остановилась у лестницы.
Розалия не лукавила – Мария действительно выглядела как-то странно. Возбужденная, напуганная – такой Катка не помнила Гурову за все семь лет их знакомства.
Машка натянуто улыбнулась и кивнула.
– Видишь, – шептала свекровь, – я тебя предупреждала. Ты лучше к ней близко не подходи, а то саданет по башке, и гуд бай. А у меня как назло ни одного траурного платья нет.
Гурова поднесла к губам чашку с горячим напитком и поморщилась.
– Кат, мне нужно с тобой посоветоваться, дело очень важное.
Розалия заголосила:
– Я так и знала, вот прям сердцем чувствовала, что ты пришла за советом. Машуня, детка, я рада, что ты наконец решилась на пластическую операцию. С большим удовольствием дам тебе совет. Для начала попроси хирурга сделать что-нибудь с этими отвратительными ушами, потом пусть займется носом. Ты меня извини, дорогая, но на твоем шнобеле можно коттеджный поселок построить.
– Я...
– Тихо, лапа, не перебивай. Не забудь упомянуть про глазки. У женщины должны быть широко распахнутые глаза, обрамленные длинными пушистыми ресницами. Вот как у меня, например. А у тебя глазки...
– Какие у меня глазки? – безжизненно спросила Гурова.
– Как минуту назад справедливо заметила Катка, ты похожа на крысу.
Катарина вспыхнула.
– Я этого не говорила!
– Помолчи. Машутка, и губки пусть подкорректируют. Кривой рот сейчас не в моде.
Копейкина плюхнулась на диван.
– Маш, в чем дело? У тебя неприятности?
Гурова покосилась на Розалию.
– Катуш, мы можем поговорить наедине? Извините, Розалия Станиславовна, но дело действительно очень важное.
– Ах, значит, вот как? Значит, уже секреты от меня появились? Ну-ну, попутного ветра в горбатую спину. Идите, секретничайте, но ты, Ката, запомни, тебе эти секреты боком выйдут.
– Я не хотела вас обидеть, – пролепетала Машка.
– Оставь, ради бога, – свекровь театрально отмахнулась. – Валите на второй этаж.