Карманный Казанова
Шрифт:
Затушив сигарету, Суриков процедил:
– Ты не сумасшедшая, это Настька с Веркой доводят тебя до ручки. Они решили разделаться с тобой, постепенно внушая, что у тебя не все в порядке с психикой.
Горбачева откинулась на спинку стула.
– Откуда ты знаешь?
– Виолетточка, так я же им помогал, голоса – это моя идея.
Пока Виолетта Сигизмундовна переваривала услышанное, Суриков вымаливал прощение.
– Околдовали, охмурили чертовки. Сказали, как только ты окажешься в психушке, меня сделают
Горбачева попросила Павла немедленно уйти.
Едва за ним захлопнулась дверь, Виолетта Сигизмундовна разрыдалась. Она подумала о сыновьях. И постепенно в памяти всплывали куски прошлого, нестыковки, странности...
На следующий день она приехала к Сурикову. Павлу Евгеньевичу было предложено сменить «сцену».
– Я прощу тебя, если с этого момента ты перейдешь на мою сторону.
– С радостью, Виолетта, сделаю все, что пожелаешь.
– Тебе не придется прилагать особых усилий. Продолжай и дальше помогать невесткам сводить меня с ума.
– Не понял.
– Они убили моих сыновей! Теперь я это знаю. Но отправить на тот свет меня им не удастся – сработает эффект зеркала. Я первая нанесу удар.
– То есть...
– То есть они сдохнут в самом ближайшем будущем. И ты, Павел Евгеньевич, поможешь мне осуществить задуманное.
– Виолетта...
– Я поднимаю цену, помимо коррекционного центра, ты получишь пятьсот тысяч долларов.
Суриков опешил.
– Пятьсот?
– Мало? Хочешь больше?
– Нет, нет, Виолетточка, просто мне неясно...
– Молчи. Слова – это мусор, грязь... истина в молчании.
Виолетта разработала схему своего помешательства. Так, например, с ее легкой руки в доме появился лилипут Дмитрий. Посчитав, что невесткам подобное предложение придется по душе, она потребовала от Сурикова незамедлительно встретиться с Верой и Настей.
– Клюнут, как пить дать, клюнут.
Горбачева не ошиблась. Анастасия оценила предложение Павла на пять с плюсом.
– Здорово придумано. Раз в неделю лилипут с маской на лице будет носиться по дому, а мы как ни в чем не бывало продолжим жить прежней жизнью.
– Виолетта свихнется до Нового года. – Верочка потирала руки. – Павел Евгеньевич, вы фонтанируете идеями.
Врач лишь мило улыбался.
В начале ноября Виолетта Сигизмундовна объявила о заключительном этапе адского мероприятия.
– Дней через десять я покончу жизнь самоубийством.
Суриков встрепенулся.
– Якобы, Павел. Якобы. В назначенный день ты приедешь в особняк и заставишь Марию подняться в мою спальню. На стуки никто не откроет, а когда наконец вам удастся проникнуть в комнату, увидите меня с дыркой
– Виолетта, а как же быть дальше? Что делать с телом, похоронами?
– Все продумано до мелочей. В особняк приедут «менты» – это свои люди, они предупреждены. Домочадцев, включая тебя и Машку, допросят, меня увезут в морг. Хоронить будут пустой гроб, с ритуальным агентством я уже договорилась. Пришлось вложить кругленькую сумму, но зато мое погребение пройдет без сучка без задоринки.
– Фантастика! Виолетта, ты гений.
– Да брось, без твоей помощи я бы не справилась.
Протянув Сурикову руку, Горбачева подумала:
«Ты провалишься в преисподнюю раньше Настьки с Веркой – ты попадешь туда первым. Предательства я не прощаю».
«Самоубийство» было сыграно великолепно. Для всех и каждого Виолетта Сигизмундовна умерла.
В день убийства Павла Евгеньевича Горбачева назначила врачу незапланированную встречу в его загородном доме. Дождавшись, когда Руслан покинет жилище Сурикова, Виолетта прошествовала в гостиную.
– Приветик, Паша.
– Ты? Как ты сюда попала?
– Секрет фирмы, приехала раньше времени и решила погреться в твоем уютном домишке.
– Зачем я тебе понадобился? Ты сильно рискуешь, появляясь на людях.
– Передвигаюсь по городу словно тень – бесшумно, незаметно.
– И все же...
Горбачева прервала речь Сурикова резким заявлением:
– Предателям не место на земле.
– Что?
– Ты предатель, Паша. Предатель и убийца. Дети, ушедшие на небеса, те невинные души, ставшие жертвами кровожадных экспериментов садиста в белом халате, требуют отмщения.
– Виолетта, ты не в себе. И мне не нравится твой тон.
– Острое лезвие понравится больше.
Суриков не успел вскрикнуть – лезвие ножа полоснуло по его горлу.
– Справедливость прежде всего, – прошептала Виолетта, даже не взглянув на растекающуюся лужицу крови.
– Теперь он горит в аду! – крикнула Горбачева. – И вы отправитесь к нему.
Вера задрыгала ногами.
– Нет! Умоляю, одумайся. Если хочешь, я согласна пойти с тобой в органы, признаюсь в убийстве Дениса, только не убивай.
Горбачева пошатнулась:
– Какая же ты мразь!
– Во всем виновата Настя, – билась в истерике Вера, – она первая заговорила об убийствах. Это ей пришла идея расправиться с твоими сыновьями.
– Замолчи! – Анастасия завыла.
– Сама молчи, теперь мне терять нечего, я все скажу.
– Идиотка, ты потеряешь жизнь.
– Виолетта, не слушай ее. Я раскаиваюсь в содеянном, давай спокойно обсудим ситуацию. Даю слово, что до конца своих дней буду служить тебе верой и правдой. Буду твоей рабыней, но не отнимай жизнь. Я не хочу умирать.